Александр Тюрин - Западный (польский) вопрос

В начале 17 в. крестьянские побеги достигли громадных размеров. Крестьяне Полесья, Волыни, Подолии, воеводства русского и белзского бежали на левый берег Днепра, и дальше в московские владения на Северском Донце, фактически дав начало заселению обширного региона, который в будущем назовут Восточной Украиной. [11] Батюшков П.Н. Волынь Исторические судьбы Юго-западного края. СПб, 1888, с.118–119. Вместе с простым людом уходили православные книжники. Западная Русь осталась без образованных русских людей. Польский язык полностью овладел администрацией и судом. Русская речь сохранилась лишь у простонародья, крепостного крестьянства, все более теряющего грамотность. Естественно, что язык, лишенный литературной нормы, начинает свободно мутировать, насыщаться лексикой господствующего класса — то есть поляков. Здесь корни возникновения «мовы».

В тех районах, где Уния сделала свое дело по искоренению православия, самих униатов стали загонять в католичество. Теперь уже униатских попов заставляли отбывать крестьянские повинности и платить подать ближайшему ксендзу. Теперь униатов насильно сгоняли на католические проповеди, секли розгами и жгли огнем за неповиновение. [12] Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен, СПб, 1873, с. 21.

В 17 в. польская «дворянская республика» представляет собой редкий образчик государства, которое ведет экспансионистскую и ассимиляционную политику, будучи поражено социальным гниением и хозяйственным упадком.

И этот «живой труп» станет еще причиной гибели миллионов людей в Восточной Европе. Польско-литовская интервенция времен московской Смуты приведет к тотальному разорению Московской Руси. На треть уменьшится население и Речи Посполитой во время кровавых событий середины 17 в. Народ выступит против панского гнета, казачья старшина использует энергию народного взрыва, чтобы зажить по-шляхетски. Обе противоборствующие стороны действуют беспредельно жестоко. Резня будет остановлена только с приходом московских войск — нерешительного царя Алексея подтолкнуло решение Земского собора 1654 г.

Переяславская рада воссоединяла с Россией не только западно-русский народ, но еще переводила в российское подданство казачью старшину, коварную и двуличную, изрядно уже поварившуюся в «шляхетской республике». Казачья старшина владела деревнями и заставляла работать на себя крестьян и рядовых казаков. Лишь шляхетская экспансия на восток заставила ее выступить против польской власти — любой мог обнаружить, что, оказывается, живет на земле какого-нибудь польского шляхтича, владеющей ею на основании «безупречных» юридических документов.

Казацкая старшина породила плеяду гетманов-предателей, благодаря которым Правобережье Днепра еще несколько десятилетий терзалось поляками, татарами и турками. Это вызвало новое масштабное переселение малорусского населения на левый московский берег Днепра.

Отпадение левобережья Днепра ничему не научило «шляхетскую республику».

В 1676 г. Сейм под страхом смертной казни запретил членам православных духовных братств выезжать за границу, что в Москву, что в Константинополь. Началось вымирание православного клира, которому негде было получать посвящение. [13] Батюшков. Белоруссия и Литва, с.276. Следы греческого вероисповедания последовательно устранялись из униатской церкви. Униатский Замойский собор отменил многие православные обряды, придал священникам внешний вид ксендзов.

Униатские священники шли на восток, к Днепру, здесь они совершали рейды на на православные села вместе отрядами шляхты, непременно захватывая с собой орудия казни. Борьба против православия окончательно обрело форму государственного террора. На правобережье Днепра к началу 18 в. не осталось ни одной православной епархии. [14] Коялович , с.4.

Православные были лишены права занимать какие-либо места в местной администрации; постановление сейма даже запретило им занятие выборных магистратских должностей. От православного мещанства, и так уже потрепанного засилием привилегированного иноземного купечества, вскоре мало что осталось, верхушка полонизировалась, остальные превратились в «подлый люд». В некоторых городах, например Каменце, православные вообще не имели права на проживание.

Постановлением сейма от 1712 г. канцлерам запрещалось прикладывать государственную печать к любому акту, если оный прямо или косвенно содержало выгоду для лиц некатолического вероисповедания. [15] Архив юго-западной России, с. IV.