Константин Кромиади - «За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

Я относился отрицательно к тем пленным, которые, вырвавшись от большевиков, очертя голову пошли служить немцам, не зная, за что, и считал это явление естественным порождением тиранического образа правления большевиков. Тут никого укорять не приходится, да и бесполезно. Однако новая историческая информация показалась мне самому многообещающей. Зная общее положение дел на той стороне линии фронта, народные настроения и противоестественный союз капиталистов с коммунистами, и в какой-то мере познакомившись с закулисными делами и на этой стороне, я пришел к заключению, что обстановка войны по обе стороны линии фронта чревата большими осложнениями и они уже начинают давать себя чувствовать. Тогда уже стало ясно, что с концом войны международное положение не только не уяснится, но осложнится еще больше. Уже не было сомнения в том, что в огне войны Гитлер со своими нацистами сгорят, но откроется широкая свободная дорога для коммунистической агрессии на Запад. А это значит — России освободиться от коммунистов не удастся. В этом заколдованном круге одно было отрадно — это то, что ответственные круги немецкого командования не строят себе иллюзий и настойчиво требуют изменения восточной политики Гитлера, как и целей войны. Для нас это — единственный проблеск. А так как победа заметно склоняется в сторону союзников, то Гитлеру ничего не остается делать, как уступить генералитету. Наши беседы с В.К. [24] Имеется в виду Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельдт. участились, и я знал, что состав оппозиции довольно солидный, что к нему относятся весьма квалифицированные ответственные работники армейских штабов, а также и других видов оружия, как и дипломаты и финансисты. Оставалось самое трудное — уломать фюрера.

Под впечатлением этих для меня новых данных, я вызвал к себе Боярского, обсудить с ним представшую перед нами обстановку, и мы пришли к следующим выводам:

1) Антикоммунистическая борьба в России возникла и продолжается со дня захвата власти в стране коммунистами, но справиться с ними народ не смог, и очевидно, и в будущем не сможет без посторонней помощи;

2) При сложившихся обстоятельствах, когда весь мир включился в войну, этой помощи ждать не от кого, кроме как от германского оппозиционного движения, которое, как и мы, ищет пути спасения своей родины от катастрофы. И совместное с ним выступление может спасти Германию от разгрома, но и Россию спасет и от Сталина и от гитлеровских посягательств;

3) Нужно принять к сведению то, что компартия, утвердившая свою власть над Россией, во время войны изрядно потрепалась и аппарат ее нарушен, а народ в миллионных масштабах получил оружие в руки, что в другое время недостижимо;

4) На оккупированной зоне осталось еще около 60 миллионов населения, и около 4 миллионов пленных пребывает в германских лагерях. Ко всему этому контингенту нужно прибавить и 5 миллионов восточных рабочих. Все эти люди ненавидят коммунистическую власть и могут служить ядром будущего свободного российского государства;

5) КПСС [25] Анахронизм. В описываемое время КПСС называлась еще ВКП (б). за время своего существования успела опутать весь земной шар своими авангардами (компартиями всех народов мира), и пользуется ими в своих целях. К тому же эта война приведет ее в самое сердце Европы, из чего англо-американцы должны будут сделать свои выводы;

6) Не исключается и то, что англо-американцы, оказавшиеся на одной стороне линии фронта вместе со своим потенциальным врагом — коммунистами, в конце войны, покончив с Гитлером, предпримут кое-какие профилактические меры против коммунистической агрессии.

Таковы были тогда основные вопросы, представшие перед нами, и из которых надо было исходить. Однако шла жестокая война и решиться на открытое выступление было трудно. Мысли чередовались одна за другой и упирались в тупик, война все заслоняла собою. Оглядываясь назад, я силился представить себе прошлое, а оно рисовалось мне в различных проявлениях комаппарата со всеми его атрибутами, оно полностью заслонило и обезличило народ, как таковой. Но все эти мои переживания побледнели, когда меня вывели из лагеря и повезли по городам и селам Германии показать, как живут их рабочие и крестьяне. И то, что я там увидел, меня потрясло. Меня поразили зажиточность и благосостояние крестьян, как и прекрасные условия жизни и работы рабочих. Мне стало больно за наших рабочих и крестьян, которые ведут жалкий нищенский образ жизни, а работают, как рабы. Мало того, партийные органы в течение четверти века систематически ищут какие-то новые формы работы, или какой-нибудь подходящий повод, чтобы с этих несчастных нищих снять еще добавочную шкуру. Тут я ясно представил себе всю глубину нашего падения и степень наглой и лживой саморекламы большевиков. С этого дня я пришел к решению, что дальше терпеть это рабство нельзя, нужно что-то предпринять, но что?