Алла Бегунова - Повседневная жизнь русского гусара в царствование императора Александра I

В этих уставных описаниях опущены некоторые весьма важные детали. Во-первых, держа левою рукой пистолет с уже откинутым огнивом, правой надо было, не глядя, открыть лядунку и сразу взять патрон. За переборку патронов в суме наказывали шпицрутенами. Во-вторых, по команде: «Скуси патрон!» — надо было зубами надорвать узкий край патрона так, чтобы языком почувствовать вкус пороха (он был сладковатым).

Следующей операцией была засыпка пороха на открытую полку. Делалось это на глазок и требовало от гусара немалой сноровки, так как при недостаточном количестве пороха на полке могло не произойти воспламенения заряда в стволе, а при избыточном — солдат рисковал обжечь руку.

Насыпав порох на полку, огниво опускали вниз, поворачивали пистолет дулом к себе и весь оставшийся в патроне порох пересыпали в дуло. Вслед за порохом туда опускали пулю из патрона, за пулей — сам патрон, который выполнял роль пыжа. Затем отдавалась команда: «Прибей заряд!» — при которой солдат доставал шомпол и несколькими ударами уплотнял порох, пулю и пыж в стволе. При чрезмерно сильной прибивке заряд мог вообще не сработать, при чрезмерно слабой порох плохо выталкивал пулю, получался фальшивый выстрел, пуля застревала в стволе и ее приходилось доставать специальным приспособлением, очень похожим на штопор. За такой промах на учениях наказание, как правило, следовало немедленно. Солдат получал двести ударов шпицрутенами. Кавалеристов часто наказывали фухтелями — ударами сабли плашмя по спине.

После работы шомполом взводили курок с кремнем. Спуск тогда занимал исходное положение, и оружие было готово к стрельбе. Пистолет следовало держать дулом вверх, чтобы не выкатилась пуля, а при нажатии на спуск повернуть его чуть-чуть влево для облегчения доступа затравочного пороха к заряду, находящемуся в стволе.

При нажатии на спуск происходило следующее: курок с кремнем с большой силой ударял по огниву, высекал из него искры, одновременно открывая полку с порохом. Искры воспламеняли этот порох, через затравочное отверстие в казенной части ствола огонь передавался заряду. Происходил взрыв, который и выталкивал свинцовую пулю из ствола.

Дальность стрельбы из кремнево-ударного пистолета достигала 40–50 метров. Поразить из него цель, особенно сидя верхом на двигающейся лошади, было очень трудно. «Стреляй, — говорилось в одном кавалерийском наставлении, — и ты попадешь, если это угодно Богу!» Тем не менее заряжать оружие быстро, за полминуты, гусар учили, и вести огонь с коня — тоже. Это требовалось от фланкеров — наиболее смелых и подготовленных всадников, которые имели лучших лошадей. Фланкеры выезжали из общего строя вперед на поле, занятое противником, стоящим в каре или в шеренгах, «для выманивания огня у пехоты или тяжелой кавалерии»…

Так назывался один из первых русских Уставов. Это была книга, переведенная с немецкого и изданная в 1647 году. Но правительство и раньше предпринимало попытки организовать повседневную жизнь, быт и обучение русских вооруженных сил, определить их боевые задачи. При царе Иване IV Грозном, в 1571 году, был принят «Боярский приговор о станичной сторожевой службе». В нем формулировались требования к воинам поместной конницы, которые несли службу в Диком поле и наблюдали за Изюмским, Муравским, Миусским и другими шляхами. По этим дорогам обычно совершали набеги на Русь крымские татары.

«А стояти сторожем на сторожах, с конь не сседая, — говорилось в установлении, — и ездити по урочищам, переменяясь, направо и налево по два человека по наказам, каковы им наказы дадут воеводы. А станов им не делати, а огни класти не в одном месте; каши сварити и тогда огня в одном месте не класть дважды: а в коем месте кто полдневал, в том месте не ночевати; а кто где ночевал, в том месте не полдневати. А в лесах им не становитца, а становитца в таких местах, где б было усторожливо… Ездити на сторожа о дву конь… на которых бы лошадях мочно, увидев чужих людей, уехати, а на худых лошадях однолично на сторожа не отпущати…» {1}

С некоторым допущением «Боярский приговор…» можно назвать самым первым русским Уставом для конных частей. Но он описывал службу иррегулярного поместного войска, которое собиралось только на случай войны, да изредка — для царских смотров. Мирная повседневная жизнь воина поместной конницы ничем не отличалась от той жизни, которую вели его соседи по имению. Исторические судьбы этого войска завершились к началу XVIII столетия. Вслед за европейскими странами Россия перешла к созданию регулярной армии.