Алла Бегунова - Повседневная жизнь русского гусара в царствование императора Александра I

Сабля образца 1809 года имела ту же деревянную рукоять, обтянутую черной кожей с проволокой, но эфес другой — с трехдужечной гардой, которая лучше защищала руку, а ножны — только сплошные железные. Клинок ее делали более узким — до 36 мм и с одним широким долом. Общая длина оружия — около 1030 мм, длина клинка — около 880 мм, кривизна в среднем — 70/365 мм, общий вес — около 1900 г.

Сабля образца 1817 года незначительно отличалась от предыдущего образца. Та же рукоять, та же гарда с тремя дужками, те же сплошные железные ножны. Но клинок стал еще уже — до 28 мм, получил елмань (расширение на конце) и один дол на правой стороне, переходящий в два узких, и один широкий дол на левой стороне. Общая длина оружия — около 1010 мм, длина клинка — около 870 мм, кривизна в среднем — 73/425 мм, общий вес — около 1500 г (вес клинка — до 900 г, вес ножен — до 600 г (см. рис. на с. 221). Эта сабля состояла на вооружении русской легкой кавалерии до 1827 года.

Холодное оружие офицеров отличалось от оружия нижних чинов. Металлические части эфесов их сабель могли быть не стальными, как у солдат, а латунными, вызолоченными или даже полностью золотыми, клинки — украшенными чеканкой и травлением, привозными (из Толедо, Дамаска). Стоимость такой офицерской сабли с золотыми украшениями и изготовленным на заказ булатным клинком могла достигать 400 рублей ассигнациями.

Сабли в кавалерии были таким же предметом повседневной солдатской жизни, как ружья в пехоте. По свидетельствам современников, много забот нижним чинам доставляла чистка оружия, особенно — сплошных железных ножен, которые покрывались ржавчиной при малейшем воздействии воды (в дождь, при форсировании рек). На ежедневных учениях в пешем и конном строю взводы и эскадроны отрабатывали так называемые «приемы» с холодным оружием, которые являлись важной частью военных церемониалов. Обучению этим «приемам» придавали большое значение. Неслучайно в Уставе подробно описано, как надо доставать из ножен саблю и как вкладывать ее обратно.

«По команде: «Сабли вон!» — гусарам вдруг правою рукою, не взмахивая, схватить чрез левую руку саблю за эфес и из ножен несколько выдернуть; по второму знаку разом выдернуть саблю совсем и, ударя эфесом на перевязь, поднесть против рта; по третьему знаку опустить саблю и поставить на ляжку, а концом чтоб касалась к правому плечу… По команде: «Сабли в ножны!» — ударить к перевязи, приподнять саблю ко рту и, смотря на флигельмана, оборотить саблю концом к ножнам, и взглянув, чтоб конец был действительно в ножнах, вдруг смотреть налево на флигельмана и по его знаку одним разом со звуком саблю в ножны опустить и по знаку же флигельмана руку отбросить направо… Когда честь отдавать, то по команде: «Слушай! Сабли вперед!» — подвысить, ударя о перевязь, ко рту, от рта подвинуть руку так, чтоб эфес сабли в одной линии с правым локтем был. По команде: «На плечо!» — подвыся с ударом к перевязи, потянуть саблю эфесом к поясу правой стороны. Все сии темпы делать по флигельману, или смотря на флангового офицера…» {33} ( см. рис. на с. 222. Исполнение команды «Сабли вон!» в четыре «приема»).

Флигельманом называли солдата, обычно наиболее рослого, красивого и хорошо обученного, стоявшего первым на правом фланге. Суть обучения сводилась к тому, чтобы все гусары, построенные во взводную или эскадронную шеренгу, выполняли «приемы» четко и одновременно. Наказывали за сбой в выполнении команды, за пропуск какого-нибудь «приема». Чаще всего пропускали «подвыску» — поднесение эфеса сабли ко рту, — и за эту ошибку офицер мог получить сутки ареста, а солдат — сто ударов шпицрутенами.

Однако сабля являлась не только предметом вооружения, но еще и символом благородной профессии воина. Вероятно, это шло от древних времен, когда русичи, по свидетельствам летописцев, клялись при заключении договоров своими мечами и единоборствовали ими на суде. «Князь бо не [в] туне мечь носить — в месть злодеем, а в похвалу добро творящим…» (Лаврентьевская летопись, 1212 год).

В XVIII столетии холодное оружие, украшенное золотом, драгоценными камнями и памятными надписями, становится наградой для командного состава новой, регулярной армии. Первое, достоверно известное такое награждение относится к петровской эпохе. В 1720 году генералу князю М. М. Голицыну, чья галерная флотилия разгромила шведов у острова Гренгам, была «в знак воинского его труда послана шпага золотая с богатым украшением алмазов» {34} . Впоследствии такие шпаги получили многие русские военачальники. Например, после Русско-турецкой войны 1735–1739 годов золотые шпаги, «бриллиантами богато обложенные», получили фельдмаршалы Б. К. Миних и П. П. Ласси, генералы К. фон Бирон, А. И. Румянцев, Я. В. Кейт, У. фон Левендаль. За Русско-шведскую войну 1741–1743 годов золотыми шпагами были награждены В. А. Левашов, А. де Брильи, Ф. Штофельн, П. С. Салтыков и другие.