Фредерик Мортон - Ротшильды. История династии могущественных финансистов

Как и любая из жен, носящих Великое Имя, Элизабет руководила хозяйственной деятельностью владения и занималась эстетической стороной жизни семьи. Иногда это требовало сокращения гигантских размеров и возвращения к более человечным пропорциям. По инициативе Элизабет семейство Ротшильд перебралось из большого дома в Эксбери, в котором только спален насчитывалось 50, в расположенный неподалеку более скромный, но гораздо более уютный Инчмери. Элизабет уверяла, что там гораздо лучше смотрятся произведения Ромни, Рейнолдса и Челлини, принадлежащие ее мужу.

Но это еще не все. Элизабет совершила великое преобразование. Она настояла на том, чтобы прекрасная бронзовая статуя, которую Лео, дед ее мужа, получил в качестве приза за победу на дерби, была установлена в святилище – приемной партнеров в Нью-Корте. Прошло много времени, прежде чем служащие перестали оглядываться на нее со скрытым возмущением и страхом. Изменить что-то в обстановке Нью-Корта – это было абсолютно непозволительно. Поставить статую в приемной – да это почти то же самое, что посадить дерево в центре здания Вестминстерского аббатства!

Самое важное и самое сложное призвание супруги Ротшильд заключалось в том, чтобы просто быть Ротшильд от начала и до конца. А это означало немедленно откликаться на любые потребности династии, на каждый импульс. Вот один пример такого отклика. Это случилось в начале 60-х в замке Мутон. На таможню в Бордо поступила посылка, пришедшая из Лондона и адресованная барону Филиппу. Она представляла собой объемный, тяжелый, хорошо упакованный кусок цемента. Чиновники на таможне пришли в недоумение и позвонили в Мутон. Барон Филипп был в отъезде, а его секретари ничего не знали о получении цемента из Лондона. Никакой переписки по этому поводу не было. Посылку чуть было не отправили обратно в Лондон, но в этот момент новость достигла ушей баронессы Полины. А она была настоящей Ротшильд и, конечно, помнила все. За два месяца до описываемых событий в Мутон приезжал Эдмунд. Он восхищался белоснежными голубями, кружившими в небе над замком и парком. Но Полина стала жаловаться на то, что птицы выклевывают мелкие кусочки гравия из стен замка, поскольку в парке нет ни мелких камешков, ни гравия, необходимого им для нормального пищеварения. На это Эдмунд заметил, что нужный гравий производится, и не замедлил прислать его в Мутон. Именно этот похожий на цемент материал и содержался в посылке. Полина была членом клана уже шесть лет – срок достаточно длительный, чтобы понять, в чем заключается основной инстинкт Ротшильдов. Сохранять достояние Семейства – вот главная цель. Защищать это достояние против любых угроз, даже если это маленькие клювы красивых птиц.

Нетрудно заметить символический подтекст в забавном «бетонном» проявлении заботы, направленном из Нью-Корта в Мутон. Этот факт наглядно свидетельствовал о том, что старейший семейный банк всегда готов оказать поддержку самому замысловатому из замков Ротшильдов.

Помощь и поддержка (в моральной форме), исходившая из Нью-Корта, достигали самых дальних уголков страны Ротшильдов. Со времен их первой меняльной конторы династический драйв помогал Ротшильдам твердо стоять на ногах в самых критических ситуациях и выруливать в нужном направлении. Они много и плодотворно работали – редкое поведение для мультимиллиардеров, которые могли бы кайфовать на Ривьере, бездумно растрачивая свое время и состояние, и сколько бы они ни тратили – их детям и внукам осталось бы больше чем достаточно для того, чтобы вести такой же образ жизни.

Работа в банке сделала Ротшильдов одержимыми, но с не меньшей одержимостью они относятся к своему короткому отдыху. Выходные дни и праздники эти трудоголики проводят совершенно необычным образом, причем всегда изысканно и разнообразно. Каждое воскресенье барону Ги приходится решать трудную задачу. Его замок Ферье расположен к востоку от Парижа, а Лоншан, который он также любит посещать, – вот проблема! – находится на западе. Объединить эти два желания и направления помогает личный вертолет, конечно, если удается получить разрешение на посадку на ипподроме. Легкомыслие также требует результативности и энергии. И все же…

– Мы – банкиры по призванию. Это наше ремесло – ему мы посвящаем 60 часов в неделю, – заявил однажды Ги де Ротшильд. – Однажды во вторник я решил съездить в конюшни, посмотреть, как дела у моей любимой лошади. Никогда больше не буду этого делать. В будний день я не могу получить удовольствие ни от чего другого, кроме работы.