Александр Андреев: Большой Сочи: история Кавказа

7) армяне, занимающие юго-западную часть Закавказья, известную под именем армянского плоскогорья».

«Кавказский горный хребет, проходящий с северо-запада на юго-восток, на протяжении около полутора тысяч верст, от Чёрного моря до Каспийского, делит Кавказ на две части: северную степную и южную – Закавказье.

Горный хребет Кавказа поражает своим необыкновенным разнообразием и суровой грандиозностью. Недалеко от Кубани к северу выдвигается громадный выступ, на котором в 20 верстах от главного гребня поднимается увенчанный вечными снегами двуглавый Эльбрус, западная вершина которого – 18400, восточная – 18400 и седловина 17500 футов. По направлению к Пятигорску Эльбрус спускается громадными уступами. При самом конце последнего уступа – Пятигорского в окрестностях Пятигорска возвышаются группы гор – Бештау, Машук, Кум-гора, Лысая, Змеиная, Верблюд и другие со множеством трещин, из которых вытекают минеральные источники в Пятигорске, Железноводске, Ессентуках и Кисловодске. Снеговая линия Эльбруса начинается примерно с 11200 футов высоты.

Другой известный гигант Кавказских гор – Казбек, так же как и Эльбрус, представляет потухший вулкан высотой 16500 футов.

Присоединение Кавказа к России ознаменовалось многовековой борьбой, которая велась со значительными промежутками с большей или меньшей энергией. В непосредственное соприкосновение с Кавказом Россия пришла после покорения Казанского и Астраханского царств. С этого времени Россия, в силу героических условий, мало-помалу начала распространять свою власть на этот край и, спустя 300 лет, окончательно подчинила его себе.

Кавказская война, покрывшая неувядаемой славой русское оружие, составляет беспримерную страницу в истории российской империи.

Кавказ ещё древними писателями, начиная с Геродота, называвшийся «Горой языков», по выражению одного исследователя, представляет собою чудную мозаику народностей, интересную своими легендами, сказками, пословицами, яркими чертами нравов, обычаев, костюмов.

Посещающим Кавказ и теперь нередко представляются картины и фигуры Ветхого Завета. Несмотря на различное происхождение, а нередко и разность веры, образа жизни, у кавказских народов замечается ещё большее согласие в нравах и воззрениях. И если они много позаимствовали у русских, то и последние, со своим эластичным и упругим характером, впечатлительным и восприимчивым, несмотря на долголетнюю войну с фанатическими, воинственными и жестокими горцами, усвоили себе много кавказского и выработали особо русско-кавказский тип. Даже кавказские войска отличаются лихим и гордым типом, выделяющим их из среды других русских войск».

К.К. Фези. «В кобурах у меня пара пистолетов». Письма к отцу с Кавказа. 1836–1848 годы.

Карл Карлович Фези, швейцарец на русской службе, генерал-лейтенант, командовал дивизией на Кавказе в 1836–1842 годах.

Пестрая, шумная толпа солдат всех родов войск, казаков, калмыков, татар, мингрельцев и мирных черкесов не дает мне покоя в моем шатре. Генерал-лейтенант Вельяминов командует всем нашим корпусом, я – всею пехотою, почему мне также подчинены некоторые полки пеших казаков, вооруженных легкими азнатскими штуцерами; мне подчиненные также несколько бригадных генералов. У нас здесь многочисленное и блестящее общество, так как большое число князей, графов и баронов из гвардии находится здесь в качестве добровольцев. Я обзавелся казачьими лошадьми и езжу на казачьем седле с нагайкой, так как эти лошади совершенно не знают шпор и должны управляться непременно нагайкою. В качестве вооружения я ношу турецкую саблю по черкесскому способу, на кожаном шнуре через плечо, а в кобурах у меня пара нарезных пистолетов с пистонами. Я захватил с собою свой швейцарский штуцер и стрелял сегодня в цель на 400 шагов без промаха.

Крепость Ольгинская, 22 сентября 1836 года.

В эту компанию я приобрел большой опыт в ведении горной войны, которая доведена здесь до совершенства. Кто бы мог поверить, что не только пехота и кавалерия, но даже сама артиллерия не только проходит повсюду, но и действует. Наши казачьи и черкесские лошади как дикие козы. Зато уж самые черкесы – чистый идеал воина, в одно и тоже время он отличный кавалерист и такой же пехотинец. Но так как они не переносят предводительства, то у них нет никакого порядка и дисциплины, и поэтому они всегда бывают биты и совершенно неспособны на что-либо серьезное. Ни один укромный уголок не ускользает от нас, так как мы появляемся повсюду; например, я занял однажды долину, считавшуюся жителями недоступною.