Александр Андреев - Реформаторы во главе Державы

В марте 1933 года президент шел к народу с программой спасения финансового капитала, восстановления промышленности, сокращения и упорядочивания сельскохозяйственного производства, с программой «войны с бедностью».

В своей инаугурационной речи 4 марта 1933 года Ф. Рузвельт сказал:

«Сегодня день национального посвящения. Пришло время сказать правду, и всю правду. Единственное, чего нам следует бояться, – самого страха, безрассудного, безликого, неоправданного ужаса, который парализует необходимые усилия по превращению отступления в наступление.

Нечистоплотные действия банкиров и финансистов уже осуждены судом общественного мнения. Они противны сердцу и разуму народа. Они провалились из-за собственного упрямства, своей неспособности, признали свой провал и бежали. Они не имеют воображения, а когда его нет, народ погибает. Ростовщики бежали со своих высоких постов. Пришла пора изгнать менял из храма нашей цивилизации, как это сделал Христос.

Мы должны идти вперед, как обученная и верная армия, готовые нести жертвы ради общей дисциплины, потому что без дисциплины невозможен прогресс, а никакое руководство не может быть эффективным.

Нам нужно новое знакомство и я обращусь к Конгрессу за единственным орудием для борьбы с кризисом – широкими полномочиями, столь же большими, какие бы потребовались нам в случае настоящей борьбы с вторгшимся врагом.

Народ просил ввести дисциплину и указать путь под моим руководством. Народ сделал меня инструментом своей воли. В духе дара я принимаю его. Мы смиренно просим благословения Бога. Пусть он защитит каждого и всякого среди нас. И пусть он ведет меня в грядущие дни».

Реформы Рузвельта выходили далеко за рамки действующего законодательства. Они должны были способствовать преодолению кризиса, стабилизировать существующий строй, ликвидировать даже теоретическую угрозу революции. 1933 год стал рубежом в истории США.

У первого президента США Д. Вашингтона было три министра и председатель Верховного суда. Президент контролировал внешнюю политику, национальную оборону, государственные финансы и почту. С начала ХІХ века по 1880 год количество федеральных служащих увеличилось со ста до тысячи человек.

Ситуация изменилась, когда в конце ХІХ века были созданы «независимые агентства», ставшие почти звеньями административного аппарата. Только в 1905 году президент Т. Рузвельт предложил создать Исполнительное управление при президенте – число федеральных служащих превысило треть миллиона человек. Конгресс США отказал своему президенту, оставив управление различными федеральными органами в состоянии полухаоса. «Льготы» по управлению страной президент США получил только на период Первой мировой войны. Административная реформа 1920–1924 годов так же была блокирована Конгрессом.

Реорганизация исполнительной власти началась после начала «Великой депрессии». Законы и распоряжения президента за 60 дней до вступления в силу направлялись в Конгресс для утверждения. 30 июня 1932 года был принят «Закон об экономии», по которому президент Г. Гувер мог объединять под единым руководством агентства со сходными функциями и передавать эти функции министерствам. В декабре 1932 года Гувер направил в Конгресс закон о реорганизации 60 «независимых агентств».

4 марта 1933 года Ф. Рузвельт собрал свой кабинет, в который входили государственный секретарь, министр финансов, министр торговли, министр сельского хозяйства, министр внутренних дел. Министром труда впервые в США стала женщина. На первой пресс-конференции 8 марта Ф. Рузвельт заявил, что одной из первых реформ станет административная. Он хотел, чтобы только Белый дом стал федеральным центром принятия решений, не зависящим от конституционных ограничений. ФДР создал новую структуру федеральных органов, регулирующих промышленность, финансы, транспорт, сельское хозяйство, связь. Президентские полномочия Ф. Рузвельта постоянно расширялись с молчаливого одобрения Конгресса.

ФДР говорил:

«Наша конституция так проста и практична, что расставив ударения по-новому, ее можно привести в соответствие с экстраординарными требованиями без изменения ее сущности. Надо надеяться, что обычный баланс между исполнительной и законодательной властью будет соответствовать тем беспрецедентным задачам, которые стояли перед нами.

Есть основания полагать, что доктрина, гласящая, что кризис может потребовать от исполнительной власти действий, выходящих за рамки конституции во имя ее спасения, сохранилась в памяти общества».