Жак Сустель - Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания

Здесь мы говорим, разумеется, только о самой столице. Несомненно, в рассматриваемую нами эпоху множество городов и поселков на твердой земле были всего лишь спутниками большого города или его пригородами. Даже когда эти поселения сохраняли, как, например, Тлакопан, видимость автономного управления, в действительности они находились в подчиненном положении по отношению к столице. Это касалось Аскапоцалько, Чапультепека, Койоакана, Уицилопочко, Иштапалапана, Силуакана, Мешикальцинко, Истакалько и т. д., то есть большей части территории, которую сегодня занимает Федеральный округ Мексиканской республики — город Мехико.

Это были процветающие пригороды, как убедились по своем прибытии испанцы. Кортес отмечает, что прибрежные города вдаются прямо в озеро, и это якобы указывает на то, что население их растет, и в связи с новыми потребностями люди, живущие на твердой земле, используют методы строительства, привычные для Теночтитлана. Таким образом, это была обширная городская агломерация, которая, «вгрызаясь» в озеро, на берегах которого она раскинулась, заключала в себе более миллиона человек, живших в центре долины.

Все очевидцы-конкистадоры, которые, по выражению Берналя Диаса, «такого никогда не видели и даже во сне не грезили о чем-нибудь подобном», в один голос выражают восхищение великолепием города. Самый хладнокровный и расчетливый среди них — их предводитель Кортес — громко восхваляет красоту зданий, в особенности отмечая сады, расположенные на террасах или высаженные на земле. Он во все глаза разглядывал улицы, прямые и широкие, вдоль которых были прорыты каналы со снующими по ним лодками, акведук, подающий в город пресную воду, большие и оживленные рынки. В письмах Карлу Пятому гордый идальго говорит даже, что индейцы «живут почти как в Испании и у них такой же порядок». Просто удивительно, добавляет он, сколько разумения они привносят во всё.

Через четыре дня после вступления в Мехико, то есть 12 ноября 1519 года, Кортес и главные военачальники отправились с императором Мотекусомой II осмотреть рынок и главный храм Тлателолько. Они поднялись на вершину теокалли , куда вели сто четырнадцать ступеней, и остановились на верхней платформе пирамиды, перед алтарем. Как пишет Берналь Диас, Мотекусома взял Кортеса за руку «и велел ему смотреть на великий город и другие города, находившиеся среди воды, и многие другие поселки в окрестностях того же озера… Стоя на вершине того большого проклятого храма, мы были так высоко, что всё было прекрасно видно. С его высоты мы увидели три дороги-дамбы, ведущие в Мехико: из Иштапалапы, по которой мы вошли четыре дня тому назад, из Такубы, по которой позже мы бежали, в ночь нашего великого поражения {15} … и из Тепеакильи. И увидели мы пресную воду, поступавшую из Чапультепека и снабжавшую город, а на этих трех дамбах повсюду были построены мосты, и вода переливалась из одного озера в другое. А в одном из этих озер мы увидели огромное количество лодок, из которых одни приходили с различными грузами, другие уплывали с разнообразными товарами… И видели мы в этих городах языческие храмы и часовни, напоминавшие башни и крепости, и все они сверкали белизной и вызывали восхищение. А дома все были с террасами, а вдоль дамб стояли башенки и часовенки, тоже напоминавшие крепости. Рассмотрев всё и оценив увиденное, мы снова повернулись к Большой площади и к скоплению народа на ней; одни продавали, другие покупали, и раздавался такой шум и гам, что слышно было за целую лигу. Многие из наших солдат бывали в разных концах света, в Константинополе, во всей Италии, в Риме, и все они говорили, что такой соразмерной, гармоничной и большой площади и с таким количеством народа, они никогда не видели».

Горделивые башни, возвышающиеся повсюду над белыми домами с крышами-террасами; упорядоченная деятельность муравейника; беспрестанно снующие по озеру и каналам лодки — таковы впечатления всех очевидцев. Большинство домов были простыми, прямоугольными, одноэтажными с плоской крышей. Только жилища высокопоставленных особ могли иметь два этажа; впрочем, очевидно, что сооружения на сваях, построенные на зыбкой почве, рисковали обрушиться, как только становились чересчур тяжелыми, если только их не сооружали на острове или островке — относительно редкий случай.

Дома с фасадами без окон, скрывающими потайную жизнь, которая протекала во внутренних дворах, наверное, походили на постройки какого-нибудь арабского города, но стояли вдоль прямых улиц и вытянутых в струнку каналов. В предместьях, далеких от центра, наверное, еще встречались хижины, покрытые соломой или травой, со стенами из тростника, обмазанного глиной, как в стародавние времена. Зато по мере приближения к большому теокалли и императорским чертогам размеры и богатство домов возрастали: это были дворцы сановников и здания, которые должны были содержать в столице высокопоставленные провинциальные чиновники. Здесь же находились официальные учреждения: дом Орлов (нечто вроде военного клуба), кальмекаки (высшие школы) и тлакочкалли (арсеналы).