Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Тема бывших советских сотрудников, ставших невозвращенцами, активно обсуждалась в это время в эмиграции. К ней постоянно обращался, например, непримиримый борец с большевиками В.Л. Бурцев на страницах своей парижской газеты «Общее Дело». Еще в 1929 году он поместил большую статью Е. Думбадзе под названием «Исповедь чекиста» {60} . Добавим, что Думбадзе и Бурцев и в дальнейшем будут тесно сотрудничать, о чем еще пойдет речь на страницах этой книги. 1 февраля 1930 года Бурцев публикует в своей газете статью «Наша ставка на Беседовских», повествуя о Г.З. Беседовском, бывшем советнике полпредства СССР во Франции, бежавшем в октябре 1929 года и ставшем невозвращенцем. Наряду с ним в статье назывались имена Б.Г. Бажанова и Г.А. Соломона. Бурцев рекомендовал использовать этих и других лиц из большевистской среды, ставших невозвращенцами, в борьбе с советским режимом. 25 мая 1930 года Бурцев опубликовал в своей газете статью «Невозвращенцы», именуя их новой силой в борьбе с большевиками.

Быстрый рост численности невозвращенцев, пополняющих ряды эмигрантов и нередко смыкающихся с ними в антисоветской борьбе, не мог не тревожить руководителей советской власти и чекистов. Согласно справке, представленной 5 июня 1930 года в Центральную контрольную комиссию ВКП(б) старшим уполномоченным Иностранного отдела ОГПУ Х.Я. Рейфом, число невозвращенцев составило 277 человек, из которых 34 были коммунистами. Заметим в связи с этим, что в 1929 году статья о невозвращенцах была внесена в уголовное законодательство СССР. Они обвинялись в государственной измене, ставились вне закона, что влекло за собой расстрел через 24 часа и конфискацию имущества {61} . Борьба с невозвращенцами ставится в качестве важной задачи перед чекистами, работающими за рубежом.

Но вернемся к изменениям, происходившим в деятельности и структуре ОГПУ в начале 30-х годов. В сентябре 1930 года была произведена реорганизация структуры ОГПУ для того, чтобы избежать параллелизма и дублирования функций в работе разных подразделений, а в результате иметь более мобильный и управляемый аппарат. В результате Особый, Контрразведывательный и Восточный отделы были объединены в единый Особый отдел, Секретный и Информационный отделы были реорганизованы в единый Секретно-политический отдел, а Оперативный отдел был выделен в самостоятельный с непосредственным подчинением руководству ОГПУ. Иностранный отдел получил право на производство арестов, самостоятельного ведения следствия, а также право требовать от других отделов оперативной поддержки по ведущимся им делам. Эта структура сохранилась до июля 1934 года.

Особую роль в деятельности органов советской госбезопасности в этот сложный и драматический период играли его руководители. На посту председателя ОГПУ находился В.Р. Менжинский, сменивший в 1926 году ушедшего из жизни Ф.Э. Дзержинского. Опытный профессионал, с 1919 года работавший в ВЧК и занимавший руководящие должности в системе ВЧК—ГПУ—ОГПУ, представитель так называемой «старой большевистской гвардии», он в это время был тяжело болен. Осенью 1929 года ему был предоставлен по настоянию врачей отпуск на несколько месяцев, с рекомендацией проведения зимы в теплом климате. Отъезд Менжинского на юг и его временный отход от дел усилил позиции в ОГПУ Г. Г. Ягоды, назначенного в октябре 1929 года первым заместителем председателя этого ведомства. Он исполняет обязанности Менжинского и решительно проводит в жизнь партийную линию на усиление борьбы с врагами внутри страны и за ее пределами.

Борьба против эмиграции, и в том числе против ее военных организаций, по-прежнему велась главным образом по линии двух структур ОГПУ: контрразведки и разведки. Контрразведывательный отдел (КРО) с 1927 года возглавлял опытный чекист, поляк по национальности Я.К. Ольский (Куликовский). В октябре 1929 года он был назначен по совместительству и начальником Особого отдела ОГПУ. Его помощниками являлись С. В. Пузицкий и В.А. Стырне, имевшие большой опыт борьбы с белоэмиграцией и участвовавшие в 20-е годы в целом ряде крупных операций ОГПУ против нее, о которых автор этой книги подробно писал в монографии, посвященной противоборству российской военной эмиграции и советских спецслужб в 20-е годы XX века. В январе 1930 года на должность помощника начальника КРО был назначен Н.А. Николаев-Журид, с 1919 года служивший в органах ВЧК-ОГПУ.

В структуре Контрразведывательного отдела было восемь отделений. Борьбой с белой эмиграцией занималось 6-е отделение, возглавляемое Н.И. Демиденко. Осенью 1930 года произошла реорганизация системы контрразведки. Приказом ОГПУ от 10 сентября 1930 года для «объединения борьбы с контршпионажем» и «белогвардейско-кулацкой и повстанческой контрреволюцией», в т.ч. в Красной Армии, в состав Особого отдела были включены ранее упраздненные Контрразведывательный и Восточный отделы. 15 сентября того же года была утверждена новая структура и штаты Особого отдела. Его начальником был назначен Я.К. Ольский, его заместителем стал Л.Б. Залин, а помощниками — С.В. Пузицкий (назначенный через месяц заместителем начальника Особого отдела), В.А. Стырне, Н.Г. Николаев-Журид и Л.А. Иванов. Борьба с белой эмиграцией была возложена на возглавляемый Николаевым-Журидом 2-й отдел Особого отдела, в компетенцию которого входила борьба с антисоветской деятельностью белогвардейских, крестьянских, молодежных групп и организаций и бандитизмом {62} . О деятельности и преобразованиях Иностранного отдела ОГПУ пойдет речь несколько ниже.