Андрей Зайончковский - История русской армии. Том третий

Для совокупных действий различных родов оружия были установлены так называемые нормальные боевые порядки пехотных и кавалерийских дивизий с их артиллерией, точно устанавливавшие расположение частей, интервалы и дистанции.

Боевых порядков для пехоты существовало четыре, а один назывался резервным. Все они состояли из различного сочетания батальонов в двух боевых линиях и резерве. Артиллерия располагалась равномерно по линии и несколько впереди ее, прикрытая цепью застрельщиков.

При наступлении боевой порядок продвигался к неприятелю на 400–500 сажен, и здесь начиналось артиллерийское состязание. Это время служило для производства рекогносцировки противника и окончательного видоизменения боевого порядка в зависимости от собранных сведений. Подойдя затем к противнику на 300–350 сажен, боевой порядок вновь приостанавливался для производства атаки огнем, а застрельщики завязывали бой. Сопровождая наступающую пехоту, артиллерия также двигалась до картечного выстрела (400–500 шаг.), откуда покровительствовала пехотной атаке. При производстве последней требовалось самое точное соблюдение интервалов, дистанций и равнения.

Движение производилось ускоренным шагом без стрельбы, за 20–30 шагов люди бросались атаку. Вторая линия безостановочно следовала за первой, готовая поддержать или сменить ее. В случае успеха батареи выезжали вперед и открывали огонь по отступающему.

Вообще отличительными чертами нашей тактики того времени были: стремление к действиям большими массами, взгляд на рассыпной строй как на средство вспомогательное, твердость форм боевых порядков, малая их гибкость и применяемость к местности, большая приверженность к точным цифровым данным, малая подготовка атаки огнем и пренебрежение к мерам, уменьшающим потери от огня. Способ действий, требующий стройности движений, требовал и совершенно ровных мест; на местности же пересеченной эти порядки были неприменимы, а другие тактические формы не были предусмотрены уставом.

Общий характер обучения сводится исключительно к выработке из солдат и офицеров составных единиц тех масс войск, которые предполагалось двигать на полях сражений. Все внимание обращалось на обучение действиям в сомкнутом строю, и в этом отношении наша армия доходила до совершенства.

Уставы, изучение которых составляло всю премудрость военного дела, были слишком сложны и объемисты в той своей части, которая была наполнена техническими мелочами и лишь незначительная их часть относилась собственно к боевой стороне дела.

Обучение рекрут лежало исключительно на нижних чинах, учивших их тому, что нужно было для смотра, и потому употребляли все силы солдата на уразумение премудрости тихого учебного шага в три приема, стойки и щегольских ружейных приемов.

Упражнения войск в полевой службе своевременно не производились, хотя этот отдел обучения входил в уставы и требовался как государем, так и наследником. И офицеры и нижние чины терпеть не могли этих занятий, на которые смотрели как на источник излишних мучений, так как они не подлежали поверке на смотрах. Что касается обучения стрельбе, то этот важный отдел военного ремесла как бы совершенно находился в загоне и вызывал больше, чем какой-либо другой отдел, нареканий современников.

На стрельбу смотрели как на излишнее, никому не нужное бремя, и даже производимые ежедневно государем смотры не помогали делу. Отлично было поставлено дело стрельбы лишь в штуцерных и стрелковых батальонах, где стрельбе отводилось должное место. Бою на штыках полагалось обучать во всей армии только застрельщиков.

В одиночном образовании кавалериста, как это ни странно, важную роль играли: пешая выправка, ружейные приемы и маршировка. На обучение людей езде имела большое влияние заботливость эскадронных командиров о лошадях. При обучении эскадронов, полков и более крупных частей все внимание было обращено на стройность движения масс, чистоту уставных построений и церемониальный марш.

В артиллерии и инженерных войсках также много внимания было обращено на стройность движений и церемониальный марш, и лишь хороший состав офицеров сделал то, что эти войска во время Крымской войны стояли на высоте современных требований.

С целью обучения офицеров государь принимал меры к широкому развитию учений с обозначенным противником, маневров, военной игры и бесед по тактике строевых офицеров с офицерами генерального штаба. Но, падая на неподготовленную почву, занятия эти пользы никакой не приносили. Особенно ничтожны были военные познания у высших строевых начальников, заботившихся лишь о хорошем шаге и равнении.