Гюнтер Блюментрит - Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий «Юг» и «Запад». 1939-1945

Как только мы выехали из Рена, Роммель начал рассказывать мне о кампании в Африке. Он подверг резкой критике ряд высокопоставленных персон. Все трудности с командованием, по его мнению, были связаны с отвратительной организацией верхних эшелонов командования. Приказы отдавали все, кому не лень: Гитлер, Муссолини, Верховное командование вермахта, главнокомандующий в Италии Кессельринг и рейхсмаршал Геринг. Как мог руководить кампанией даже такой человек, как Роммель, если столько людей вмешивались в его дела? Положение, в котором оказался тогда Роммель, очень напоминало ситуацию, сложившуюся на Западе. Рундштедт тоже был в какой-то степени лишен возможности самостоятельно принимать решения.

Роммель смог отбросить англичан и выйти к границам Египта. Он был спокоен, ведь за его спиной находились опорные пункты и базы снабжения на Суэцком канале. Но когда британский морской и воздушный флоты отрезали пути поставки, Роммель пал духом. В его распоряжении находилось не более восьмидесяти легких истребителей, ограниченные запасы топлива и боеприпасов. Кроме того, он понес значительные потери в танках. В Средиземноморье страны оси утратили превосходство на море и в воздухе. Многие суда, перевозившие подкрепление, боеприпасы и топливо, были потоплены. Роммель с самого начала неоднократно предупреждал Гитлера о возможности возникновения подобной ситуации, но так и не смог добиться никаких адекватных действий со стороны Верховного главнокомандующего.

Тогда Роммель вылетел к Гитлеру, чтобы лично объяснить возникшие проблемы. С горечью молодой фельдмаршал поведал о том, насколько сдержанно встретили его в штабе Верховного командования вермахта. Роммель дал выход накопившемуся гневу в присутствии гитлеровского окружения. Однако днем Гитлер пригласил фельдмаршала на чай, открыто продемонстрировав свое расположение к Роммелю. «Окружение» мгновенно отреагировало и стало вести себя более дружелюбно. Так обычно и происходит в подобных случаях, и не только в военных кругах.

За всю поездку Роммель ни разу не сказал ничего плохого о самом Гитлере. Он гневно высказывался в адрес системы в целом, но ограничивался исключительно военной сферой, не затрагивая политическую сторону, которая, казалось, не вызывала у него никакого интереса. Роммель выразил надежду, что союзники дадут ему время до мая, а «затем могут высаживаться», заявил он. Роммель рассчитывая, что к маю он успеет в должной мере усилить береговую оборону. Кроме того, он объяснил, почему хочет разместить танковые дивизии вблизи побережья. Он ознакомился с modus operandi [39]британских ВВС в Африке и был убежден, что в любом случае не удастся перебрасывать танковые дивизии ни днем, ни по ночам, поскольку они будут тут же атакованы с воздуха.

Вполне убедительная причина. Но в таком случае требовалось заранее знать место высадки противника, ведь, следуя его логике, если танковые дивизии займут неправильную позицию, то уже не смогут переместиться в другое место. Кроме того, если противник подвергнет фортификационные сооружения массированному обстрелу, то тогда, как считал Рундштедт, и танки попадут под обстрел. Так не лучше ли оставить их в глубоком тылу? Обе точки зрения имели право на существование. Кроме того, не стоит забывать, что Рундштедту обещали к началу вторжения на Запад прислать дополнительные авиационные формирования. К сожалению, Гитлер полностью не разделял ни одну точку зрения. Гитлер принял компромиссное решение. Позже он передал в распоряжение Роммеля несколько танковых дивизий, оставив командование Западного фронта без резерва.

Во время поездки Роммель затронул личные темы. Он признался, что после войны мечтает разбить у своего дома большой фруктовый сад, построить оранжереи и выращивать в них цветы и овощи. Надо сказать, что оба фельдмаршала, Рундштедт и Роммель, любили цветы и животных; в этом их вкусы полностью совпадали. Я с большим интересом слушал Роммеля, и мы не заметили, как оказались уже в окрестностях Парижа и умудрились проскочить Ла-Рош-Гийон, где располагался штаб группы армий «Б». Но я жил в отеле «Георг V», и Роммель сначала завез меня.

За эту поездку я лучше узнал Роммеля, понял его человеческую сущность. Провал кампании в Северной Африке теперь не казался мне результатом ошибок, допущенных фельдмаршалом Роммелем. В любом случае инициативность Роммеля, его неутомимый и изобретательный ум заслуживали самой высокой оценки.