Вилль Бертхольд - Гибель линкора «Бисмарк». Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941

Сначала они пытались разговаривать. Потом замолчали. Слишком часто через них перекатывались волны. Они глотали соленую воду и выплевывали ее только для того, чтобы в следующий момент хлебнуть в очередной раз.

Как долго им пришлось дрейфовать? Глаза ощущали жжение, соль пропитала их насквозь. Невероятное напряжение сделало их руки непослушными. Они были на пределе. Но держались усилием воли, хотя и находились в близком к обмороку состоянии. Их поднимало вверх и с силой бросало вниз, обливало и било волнами. Их мучили миражи, холод, страх, а поддерживала надежда.

Эти два безвестных моряка совершили нечто удивительное и чудовищное. Поступок, наверное, не имевший прецедента в истории войны на море. Поэтому неудивительно, что военный трибунал Германии, обычно решительный, долго медлил с вынесением приговора.

Они бежали с «Бисмарка»…

Моряки оставили корабль, товарищей, свои обязанности столь необычным способом. Возможно, их побудили к такому поступку истощенные нервы. Или отчаяние. А может, всепоглощающая жажда жизни. Или просто подвернулся удобный случай.

Это случилось незадолго до начала сражения. Небо было таким же серым. Каждый предавался размышлениям, думая об одном. Два матроса стояли на верхней палубе и глядели в море. Они в десятый раз обсуждали то, что собирались сделать.

Только в последний момент перед прыжком они засомневались.

Сколько требуется смелости, чтобы поступить именно так.

Или действовать сию же минуту, или отказаться. Другого не дано. Похищенный плот надуется автоматически при касании о воду и будет готов к использованию. До нее было метров десять. Совсем не плохо. Надо постараться прыгнуть как можно дальше.

Возможно, матрос, сиганувший за борт на секунду раньше товарища, думал в это время о матери или жене. А может, и нет. Принимал он решение неосознанно, спасал ли жизнь, так как часами не мог думать ни о чем другом, кроме смерти?

Они перемахнули через борт, ухватились за петли и не отпускали. Течение быстро отнесло беглецов от «Бисмарка». Мог бы вахтенный заметить, как они покинули корабль? Доложил бы немедленно о бегстве командиру корабля? Как бы тот поступил? Расстреляли бы беглецов в воде? Сообщили бы о дезертирах на землю по радио? Преследовали бы дезертиров всю жизнь проклятия тех, кто остался умирать?

Ничего не случилось. Никто не заметил их исчезновения. Оно удалось – во всяком случае, на данный момент. Гигантские волны относили дезертиров все дальше от места приближающейся катастрофы. Они утратили чувство времени. Пока в отдалении грохотал инфернальный ритм выстрелов и взрывов, море казалось еще более бескрайним, злым и суровым. А страх, от которого они спасались, вырос еще больше.

Так продолжалось несколько часов. Когда один из них начинал засыпать, другой тормошил его криками: «Очнись! Во что бы то ни стало бодрствуй!»

Они пытались петь, но соленая вода немедленно заставляла их замолчать. Их глаза от усталости ввалились. Спасательные жилеты сдавливали горло. Беглецы оглядывали горизонт и видели корабли, которые оказывались всего лишь клубами тумана. Они видели землю. Слышали голоса. Но в тот же миг убеждались, что ошибались.

Боже, неужели это никогда не кончится? Наверное, это пострашней, чем быть разорванным на куски снарядом?.. Утонуть подобно трусам – медленно, бесконечно медленно? Если бы они остались на корабле! Им хотелось орать. Матросы ненавидели и проклинали друг друга.

Их переполняла жалость. Жалость к себе. Затем им слышались голоса родных. Их хватка за петли ослабевала. Но они вновь хватались за них и держались так крепко, как могли. Тем не менее они чувствовали, что силы тают. Если бы руки не были заняты, если бы их руки сохраняли силу, матросы бы сцепились в драке, бросая друг другу в лицо обвинения в трусости.

Помогло бы каким-либо образом это другим, если бы еще два человека утонули с кораблем? Изменила бы что-либо в судьбе «Бисмарка» гибель 2402 человек, а не 2400? Когда требуется больше отваги: когда берешь судьбу в свои руки и бросаешься в проклятое безграничное море или остаешься на борту корабля и ждешь смерти от огня или осколка снаряда?

Они задавали себе эти вопросы. Верили в свою правоту. Может, они были правы. Но что правда, а что ложь перед лицом смерти? Кто может знать это? Другие люди, которые не оказывались в подобной ситуации и им не приходилось испытать то, за что они ратовали? Дезертиры заглушили свою совесть. Они убеждали себя в том, что правы.