Хорст Герлах - В сибирских лагерях. Воспоминания немецкого пленного. 1945-1946

Наша первая встреча с русскими лицом к лицу завершилась, и я почувствовал облегчение. С нами ничего не случилось, не считая неприятного момента с часами отца; тревожное чувство немного отступило.

На какое-то время в доме снова воцарилась спокойная обстановка. Только во дворе не прекращалось шарканье тяжелых ботинок. Спустя час или два снова стало шумно. Одна за другой появились группы из двух-трех человек – все сильно пьяные. Лица одних светились радостью, другие, наоборот, были искажены злобой; здесь были и азиаты и русские, все двадцати – двадцати четырех лет. Некоторые чем-то напоминали медведей. И все хотели заполучить часы. И чем больше, тем лучше. Их бы, наверное, устроила тысяча часов. Складывалось впечатление, что русские мечтали обеспечить всю свою армию немецкими часами. Когда они спрашивали, есть ли часы, а мы отвечали, что больше нет, они угрожали нам, наставляя на нас свои наганы. Вели они себя довольно агрессивно. Потом они нашли ликер в гостиной, выпили его и принялись крушить все вокруг, обыскав весь дом. В одном из чуланов они отыскали форму, которую отец носил еще во времена Первой мировой войны. Несмотря на то, что прошло много лет, форма совсем не выцвела, и они подумали, что нашли немецкого генерала. Подняв отца из постели, они потащили его в гостиную и потребовали объяснений. С огромным трудом ему удалось убедить их, что эта форма лежит здесь давным-давно.

Всю ту ночь мы находились у русских на мушке. Они заперли нас, а потом подошли другие и ругались, что двери закрыты. Вокруг не прекращалось какое-то движение, все вещи перетряхивались и просматривались: сундуки, ящики, коробки. Их содержимое выкидывалось на пол, и некоторые вещи забирались.

Под утро двое русских обнаружили погреб, заперли его, а ключи выбросили. Потом, когда пришла другая группа налетчиков и обнаружила дверь погреба запертой, она заподозрила опасность, которая может таиться там. Естественно, они подозвали отца; он взломал топором замок, и перед тем, как спуститься вниз, они пустили перед собой автоматную очередь. Затем они велели отцу первым спуститься вниз, на тот случай, если кто-то прячется там и может неожиданно открыть стрельбу.

Тем временем, пересекая двор, к дому подъехали машины. Мы услышали шум и крики. А потом все стихло. Наступила гробовая тишина, ни звука. Затаив дыхание я прислушивался с волнением, пытаясь различить хоть какой-нибудь шорох. Но глухо. И тут неожиданно раздался чудовищный рев. Казалось, весь мир сейчас рухнет. Только свет от вспышек доходил до нас сквозь закрытые окна. Собравшись в кучку и тесно прижавшись друг к другу, мы смотрели. Я не понимал, сколько еще продлится этот ад, но казалось, этому кошмару не будет конца. Свистящий шум и вспышки не прекращались, а потом со стороны Эльбинга мы услышали мощные взрывы. [1]

Мысленно я оказался в городе и увидел немецких солдат, атакующих противника. Мой отец, знающий толк в военном деле, и то не мог предположить, что это за оружие и как оно стреляет.

К середине ночи наши непрошеные гости были уже совсем в невменяемом состоянии. Они ходили, качаясь, размахивая пистолетами и винтовками, болтая с нами по нескольку минут на русском языке, очевидно забыв, что мы ничего не понимаем. Отец научил нас, как будет по-русски «я не понимаю», и велел на любой вопрос отвечать так.

Несколько человек притащили проигрыватель в дом и, поставив его в соседней комнате, включили его на всю мощь. Казалось, несколько часов подряд мы вынуждены были слушать джазовую музыку, сопровождаемую пением пьяных русских. Все в доме было перевернуто вверх дном.

К четырем часам утра выпитый ликер все же свалил их с ног, и пьяные вопли прекратились. Наши так называемые «освободители» заснули мертвецки пьяными. В доме стоял страшный запах перегара. Это было отвратительно.

В тревожной полудреме мы проспали до шести утра. Затем отец сказал, чтобы я встал и сходил за поляком, который работал у нас в коровнике. Мне очень не хотелось идти, потому что я все еще чувствовал страх, пережитый ночью. Но в конце концов я поднялся и надел пальто. Стояла темень, хоть глаз выколи. А что, если русские убьют меня? Аккуратно я прокрался через комнаты. В столовой спали трое солдат, уронив головы на стол. У каждого в одной руке были пистолеты, а в другой – по бутылке водки. На момент я остановился возле двери и прислушался, прежде чем осмелился идти дальше.