Герман Гискес - Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы

Но наши усилия оказались тщетными. Через несколько месяцев мы узнали от Хунтеманна, что после первой попытки забрать корреспонденцию из «почтового ящика» в Делфзейле, оказавшейся неудачной, штаб больше не пытался получить мое письмо.

Тем временем мы еще раз попытали удачи с радиосвязью. Мы решили не ограничиваться передачей одного слова тревоги, а разработали целый метод, с помощью которого надеялись при помощи дополнительных букв, используемых в процессе шифровки, передать следующий текст: «Worked by Jerry since March six (th) Jeffers May third» («В руках немцев с б марта. Джефферс с 3 мая»; кличка Йордана была Джефферс). Естественно, включить такой текст в виде дополнительных букв к одному посланию было невозможно, поэтому его следовало разделить. Более того, немцы запретили мне использовать в качестве дополнительных букв гласные. Используя лишь согласные, необходимо было менять отдельные буквы в ходе передачи, чтобы предупреждающий текст стал более понятен при расшифровке в Лондоне. Одна из трудностей заключалась в том, каким образом снова найти в зашифрованном послании те буквы, которые следовало изменить, но я решил эту проблему, записывая соответствующие буквы особым способом. В следующем примере буквы, которые подлежат замене, выделены жирным шрифтом:

В этом сообщении следовало передать в измененном виде семь букв – G как О, два К как Y, S как I и три Т как Е. Это было нетрудно запомнить и легко осуществить. После расшифровки сообщение, первая часть которого представляла собой предупреждение, выглядело бы следующим образом:

Но затем появлялось новое затруднение. Двух радистов, контролировавших мою работу уже в течение многих месяцев и, похоже, вполне мне доверявших, неожиданно сменил неприятный пожилой тип, который следил за моим малейшим движением как ястреб. В ходе шифрования он зачитывал мне буквы вслух, и я не мог отметить те из них, которые следует изменить во время передачи. Сидя в камере, мы с Йорданом снова и снова тренировались в применении нашей системы, и, когда однажды он оказался вместе со мной на сеансе радиосвязи, я передал ему лист и попросил помочь. В первое мгновение казалось, что немец сейчас вмешается, но Йордан уже начал зачитывать мне буквы, и немец не стал его прерывать. После этого, делая короткие паузы и кашляя в нужный момент, Йордан сумел подсказать мне, какие буквы менять. Таким образом нам удалось передать первую часть предупреждения.

Не знаю, заметил ли что-нибудь надзиратель, или так решили по иной причине, но с того дня Йордану больше ни разу не позволяли присутствовать на сеансах связи, и поэтому передать остаток предупреждения у меня не было возможности. Но мы прониклись уверенностью, что добились своей цели, когда штаб велел моему передатчику RLS-UBL связаться с другими передатчиками в Голландии. По нашему мнению, этот шаг мог быть предпринят лишь с целью проверки.

После этого несколько недель через мой передатчик шел обмен лишь несущественными сигналами. Уже организованные сбросы были отменены или отложены. То же происходило и с другими передатчиками, и, пока у немцев вытягивались лица, наша уверенность возрастала. Но мы снова пережили ужасное разочарование, когда однажды я получил сообщение, объявлявшее о прибытии двух новых агентов.

Мы с Йорданом в отчаянии пытались найти какое-нибудь объяснение этим событиям. Мы осознавали возможность катастрофы, вследствие чего и посылали предупреждения, но в глубине души сохраняли полную веру в штаб. Ошибки, которые делал Лондон, настолько грубо противоречили элементарным принципам безопасности, которым нас обучали, что казалось невероятным, чтобы они не совершались сознательно. В крайнем случае я еще мог поверить, что мои попытки послать слово CAUGHT не увенчались успехом, мое письмо не дошло до Англии или на него не обратили внимания, но мое последнее предупреждение не могло остаться незамеченным. Не было ли более приемлемым объяснение, что штаб проводит обширную операцию по дезинформации противника? Ведь англичане славились мастерским применением этого приема во время Первой мировой войны. Рано или поздно из Англии будет осуществлено вторжение на континент. Возможно, принято решено принести в жертву нескольких агентов, чтобы установить с врагом контакты, которые увеличат шансы на успех такого предприятия. Мы просто ничего не знали. Оставалось лишь изобретать новые методы, которые исключат какую-либо возможность непонимания.