Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

Однако реальность немецко-японских отношений заключалась не в этих громогласных заявлениях, а в более прозаичных вопросах. Экономические отношения между двумя странами оставались напряженными, и у немцев появилось даже «определенное недоверие» к японцам, как выразился Отт. Немецкое руководство начало сомневаться в верности дальневосточного союзника взятым на себя обязательствам по договору. Это недоверие чувствовал японский посол Ошима, который в октябре откровенно признался министру иностранных дел Тойоде, что «сотрудники министерства иностранных дел от Вайцзеккера до самого последнего чиновника, а также все в целом, крайне недовольны Японией». Это отсутствие доверия, как мы увидим, проявлялось и в постоянных требованиях Германии совершить нападение на колонии Англии и в особенности в ее требовании проводить твердую политику в отношении США. Оно проявилось и в заявлениях японских лидеров, которые пытались развеять тревогу немецких партнеров по поводу того, что Япония не испытывает желания выполнять взятые на себя обязательства, и даже по поводу того, что Япония якобы решила стать посредником в европейской войне [127].

Со своей стороны Германия не сообщила Японии о готовящемся нападении на СССР, что не могло вызвать в Токио особого доверия к союзу. Приказ Гитлера от 5 марта запрещал передавать японцам какую-либо информацию о плане «Барбаросса» [128].

Риббентроп в марте сообщил Мацуоке лишь то, что отношения Германии с Советским Союзом «не очень дружественные», что конфликт с Россией всегда возможен и что Германия сокрушит Сталина, если он окажется настолько глуп, что не будет проводить политику, «которую считает правильной фюрер» [129].

Это были достаточно общие намеки на будущие события, которые никак нельзя считать подробным посвящением в военные планы, как мог бы ожидать союзник, учитывая, что событие такого огромного значения произойдет всего через три месяца. Так что неудивительно, что известие о вторжении в Россию было воспринято в Японии с некоторым недоверием, несмотря на то что оно избавляло Японию от опасности нападения со стороны Советского Союза.

Вторжение в СССР в глазах японцев поставило под угрозу одну из конечных целей пакта, а также окутало отношения Германии и Японии еще более густым туманом недоверия. Отт сообщал, что действия Германии привели к усилению в Токио стремления сохранять нейтралитет и толковать статьи пакта точно в соответствии с японским видением. Трудно сказать, не понимал ли это Гитлер или просто не хотел принимать японцев во внимание [130].

Удивительнее всего то, что он, очевидно, ожидал, что, несмотря ни на что, Япония будет выражать верность Германии и продолжать доверять ей в своих отношениях с Америкой.

По мере того как ось Берлин – Рим – Токио разъедало недоверие, можно было бы подумать, что Германия перестала оказывать влияние на Японию. Такую линию защиты проводили обвиняемые в своих показаниях в суде в Нюрнберге. Вайцзеккер заявил, что мощное влияние Германии на своего союзника в 1941 году «сильно преувеличено», а Эрих Кордт, служивший в Токио, утверждал, что не разделяет мнения о том, что Германия оказывала какое-либо влияние на политику Японии [131].

Правда заключается в том, что между двумя странами не проводилось регулярных консультаций и отсутствовала координация политики, и с каждым разом становилось все яснее, что Германия и Япония следуют совершенно независимыми друг от друга путями. Тем не менее факт остается фактом – обе эти страны стремились сохранить хотя бы видимость союза, и каждая из них время от времени требовала от другой подтверждений своих обязательств. А это говорит о том, что обе стороны были заинтересованы хотя бы в том, чтобы иметь возможность манипулировать соглашением. Ощущение того, что Япония и Германия имеют общую судьбу, сохранилось надолго, и это давало Германии определенные возможности для влияния на своего дальневосточного партнера [132].

Вопрос о том, насколько эффективно было это влияние, требует более детального изучения. Но бесспорно то, что Германия в течение 1941 года сознательно и упорно пыталась оказывать на Японию давление с целью активизировать и направить ее политику против США. «Мировой треугольник» давно уже превратился в прямую линию, но немецкая политика на Дальнем Востоке требовала, чтобы видимость этого треугольника сохранялась как способ оказания давления на японцев, которые должны были бороться со все более увеличивающимся влиянием Америки.