Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

Любая активизация немецко-японских отношений должна была включать в себя и американский фактор, как постоянно подчеркивали послы Отт и Курусу, из-за той огромной роли, которую эта страна играла в японских расчетах. Америка, по словам Отта, взяла на себя «задачу оказания помощи западным державам на Дальнем Востоке» и «настойчиво защищала их интересы». Германии, в ее стремлении наладить близкие отношения с Японией, приходилось принимать этот факт во внимание, поскольку правительство Токио «все еще гонялось за фантомом урегулирования отношений с Америкой». Еще в октябре 1939 года Отт предупреждал, что целью немецкой политики должно стать блокирование японо-американского соглашения. К январю 1940 года эту точку зрения разделял и Вайцзеккер. Выражая решительный протест итальянцам по поводу того, что их посол якобы помогал японцам и американцам достичь понимания, государственный секретарь Германии заявил, что «оказание воздействия на Японию для того, чтобы она могла достичь соглашения с Америкой, является нарушением немецких интересов». В марте Гитлер самолично сделал по этому поводу выговор Муссолини. Германия рассматривает Японию, сказал он дуче, как «необходимый противовес» Соединенным Штатам. С этого времени не было, пожалуй, такого аспекта в отношениях Японии и Германии, который не включал бы в себя ссылки на Америку.

Примером этого может быть отношение Германии к японской экспансии. Немецкие победы в Европе открыли для Токио новые возможности для освобождения от экономической зависимости от США путем захвата новых источников сырья на юге [111].

Японцев очень беспокоило отношение Германии к этим захватам, и они стали требовать от Берлина заявления о том, что Германия не имеет в этом регионе своих интересов. Вайцзеккер в мае 1940 года предложил Риббентропу информировать японцев о том, что угроза для Голландской Ост-Индии исходит от союзников и Соединенных Штатов, а не от Германии. Более того, им надо было заявить, что американская активность в Тихоокеанском регионе является подтверждением немецкой теории о «тайном сговоре» между Соединенными Штатами и союзниками [112].

Отказ Риббентропа от претензий на земли в Ост-Индии был, хотя бы частично, попыткой спровоцировать столкновение Японии с англосаксами путем подталкивания правительства Йоная к проведению экспансионистской и потому антиамериканской политики или к отставке под давлением японских экстремистов [113].

Требуя от Германии аналогичного заявления в отношении Индокитая после разгрома Франции, японцы напирали на то, что они оказали Германии «большую услугу», привязав американский флот к Тихому океану. Отт, отсылая это требование японцев в Берлин, добавил, что Германия может сделать «дружеский жест», чтобы усилить враждебность Японии в отношении Британии и США [114].

Присутствие Америки в расчетах Германии было подтверждено послом, когда он сообщил японцам, что у Германии нет интересов в Индокитае и Япония может действовать здесь совершенно свободно. Однако в ответ на этот жест Японии пришлось заверить своего партнера, что она «привяжет Америку к Тихому океану», пообещав напасть на Филиппины или Гавайи в том случае, если США вступят в войну против Германии. Именно это Япония и делает, заявил специальный министр Сато Риббентропу в июле. Его страна, сказал он министру иностранных дел Германии, «отвлекает внимание британского, французского и американского правительств на себя», что способствует немецким победам в Европе, которые, в свою очередь, открывают новые возможности для сотрудничества.

Разве удержание Америки в пределах ее полушария не является благоприятным фактором для обеих сторон?» – спросил Сато [115].

Спустя несколько недель после падения Франции внимание Германии было отвлечено другими заботами, и Риббентроп ничего не ответил на предложения Сато [116].

Это, без сомнения, было иллюстрацией уверенности Гитлера, что вслед за падением Франции запросит мира и Британия. Такое развитие событий конечно же оказало бы огромное влияние на развитие немецко-японских отношений. 1 июля фюрер сообщил новому итальянскому послу, что он «не может себе представить, чтобы кто-нибудь в Англии еще всерьез надеялся на победу». А 13 июля он сказал своим генералам, что Германия не нуждается в гибели Британской империи. «Зачем напрасно проливать кровь немецких солдат – все равно все достанется японцам и американцам».

Однако терпение фюрера истощилось, и в тот же самый день в письме Муссолини он выразил огорчение по поводу гибели всех своих надежд («Со мной так гнусно обошлись»). Когда Британия отклонила предложение, которое он высказал в своей речи в рейхстаге 19 июля, Гитлер понял, что ему предстоит длительная война, а, как мы уже видели, чем дольше она будет вестись, тем значительнее будет роль Америки. Фюрер пока еще не отказался от мысли о достижении взаимопонимания с Англией, но оно перестало быть немедленной стратегической альтернативой. Одновременно, будучи хотя бы номинально связанным с Советским Союзом пактом о ненападении, заключенным в августе 1939 года, Гитлер уже задумывался о вторжении в эту страну. Деятельность Японии на Дальнем Востоке имела самое прямое отношение к этому вторжению, и хотя в договоре стран оси особо оговаривалось, что он не направлен против СССР, Адольф Гитлер не испытывал бы никаких угрызений совести, если бы представилась благоприятная возможность для нападения на СССР. Поэтому мы не можем исключить советский фактор из попыток Гитлера активизировать связи с Японией.