Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

Что касается Европы, то, когда, несмотря на уверенность Гитлера, Америка все же вступила в войну, в ОКВ все оказались в полной растерянности, что, впрочем, вовсе не удивительно. На следующий день после нападения японцев на Пёрл-Харбор генерал Йодль позвонил своему заместителю Варлимонту и потребовал у него информацию о том, какова вероятность американского вмешательства в европейскую войну. Варлимонт ответил, что «мы до этого никогда даже не рассматривали возможности войны с Соединенными Штатами и поэтому не имеем никаких данных, на основе которых можно было бы составить подобный прогноз». Ответ Йодля («попробуйте все-таки что-нибудь сделать») породил у Варлимонта такой комментарий: «Только после этого, и никак не раньше, начали мы разрабатывать стратегию немецких действий против Америки».

Европейский конфликт за годы, прошедшие с момента вторжения немцев в Польшу до нападения японцев на Пёрл-Харбор, перерос постепенно в мировую войну. Гитлер не смог ограничить боевые операции знакомым ему театром военных действий. Главной причиной того, что война перекинулась на те районы, которые он очень плохо знал – Атлантический океан и Дальний Восток, – стало вступление в нее Америки.

Политика Германии в отношении США и ее военно-морская политика с 1939 по 1941 год представляет собой борьбу Гитлера за то, чтобы избежать осложнений, которые принес бы с собой столь неожиданный поворот событий. Он был уверен, что битва за Атлантику – это всего лишь операция сдерживания, в то время как на самом деле она стала главной ареной боевых действий, в чем безуспешно пытались убедить фюрера его же собственные адмиралы.

Для характеристики фона, на котором разворачивались все эти события, мы должны кратко рассмотреть три основных фактора, действовавшие в годы, предшествовавшие началу мировой войны: личное отношение Гитлера к военно-морскому флоту, немецкую морскую традицию, которую унаследовал фюрер, придя к власти, а также планы и подготовительные меры, осуществленные военно-морским флотом Германии к 1939 году.

Гитлер, как мы уже писали раньше, не был поклонником военного флота. Он считал старый флот открытого моря, воевавший в Первую мировую войну, «парадным соединением», «романтической игрушкой» и «мишенью для вражеских артиллерийских учений». Его боязнь моря и дискомфорт, который он испытывал, когда при нем говорили о морской политике, отмечал не только Ганфштенгль. Командующий подводным флотом Германии Карл Дёниц писал, что «для Гитлера война на море была чем-то страшным и непонятным». А фюрер сам однажды признался: «На суше – я герой, на море – я трус».

Гитлер считал, что роль флота – вспомогательная и заключается в поддержке операций на суше. Впервые встретившись с командующим немецким флотом адмиралом Эрихом Редером, он дал ему ясно понять это. «Роль флота, – заявил Гитлер Редеру, – заключается в рамках его ответственности перед европейской континентальной политикой». Семь лет спустя он придерживался той же точки зрения и на совещании руководителей флота заявил, что «только решение всех наших проблем на суше позволит нам выполнить свои задачи в воздухе и на море». Эту точку зрения не следует считать сбалансированным взглядом на взаимоотношения между сухопутными и морскими силами. Адмирал Редер писал, а другие поддерживали его мнение, что Гитлер «плохо понимал опосредованный характер воздействия морских сил и то давление, которое он мог оказать на врага на суше в случае благоприятного географического положения». Гитлера, по словам адмирала, интересовало только одно: «сравнительные данные о скорости, размерах, вооружении и огневой мощи кораблей». На основе этого он и делал свои теоретические заключения. Он совершенно не понимал таких элементов морской стратегии, как наличие базы флота, зависимость от доступности портов, от союзников и географического положения».

Однако не следует думать, что Гитлер совсем ничего не знал о морском флоте и не разбирался в морской тактике. Он проявлял большой интерес к техническому оснащению кораблей, понимал значение морской блокады, а отдельные критические высказывания фюрера по поводу чрезмерного увлечения коммерческим рейдерством являются весьма дельными. Дело заключается в том, что он часто не был способен понять роли морского флота, проблем, стоящих перед его адмиралами, или проявить стойкий интерес к условиям функционирования своего флота и его возможностям. Он искренне признавался Дёницу, что не имеет «общего представления об этих вещах и чувствует себя в этих вопросах неуверенно».