Константин Быков - Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел»

Старший лейтенант Дмитриев Николай (341 сд, мин. батальон) пишет своему брату: «Ты ст. лейтенант, а я мл. командир минометчик, ты в Воронеже, а я на родной Украине, ты на бронепоезде, а я на воздухе — в степи. Давай дадим Родине, кроме присяги, свою братскую клятву бить врага, кто больше имеет возможности.

Коля, мы с тобой два брата, оба в разных родах войск, задача одна — совместно со всем русским народом и народами, признающими наш Советский Союз, разбить нашего общего врага».

Гаврелюк Василий (341 сд) пишет жене: «Враг мстит нам за вчерашний день, вчера наши герои-соколы 12 штук громили его так, что он не может до памяти дойти, чувствует свой конец и свою гибель. Настанет весна, через несколько дней начнется битва, какой не знает фашизм.

Вшивые фрицики чувствуют мощь и силу нашего оружия. Это ему не Франция и не Польша. Сегодня не та война, что была 6 месяцев назад, сегодня деремся за каждую пядь земли русской, как учит нас великий Сталин».

Охтов М. (341 сд) пишет: «Казя, нет серьезнее дела, чем скорее разгромить гитлеровскую армию и скорее освободить нашу родную землю. Помогайте побольше фронту с тыла, для этого мобилизуйте все силы, а Красная Армия разгромит до конца гитлеризм, и мы тогда освободимся от немецкого нашествия.

Брат, надейся на меня как на родного брата, как я достойно дерусь и буду драться до последнего дыхания против грабармии Гитлера».

Боец Арназаров Ш. пишет своим родителям в Тадж. ССР: «Вы не думайте, что вы только беспокоитесь за нас, за меня не беспокойтесь, за нас беспокоится вся страна, наш дорогой любимый вождь т. Сталин.

Дорогие братья и сестры, ни с чем не считайтесь, помогайте стране в оборонной работе, я нахожусь с хорошими ребятами, и меня ничем не обижают, очень хороший командир, я себя чувствую неплохо».

Боец Кубиков (106 сд) пишет своей подруге: «Клава, я из своей пушки громлю беспощадно немецких оккупантов, и не один десяток поработителей легло от моего меткого огня; не страшны нам ихние танки, у меня ни один фашистский танк не уйдет с сектора моего обстрела, не один десяток фашистов легло от моей точной наводки.

Учитывая мои боевые подвиги, командование дивизии представило меня к правительственной награде — „ордену Красного Знамени“, а также приняли меня в кандидаты ВКПб.

И то доверие, которое дала мне партия и весь советский народ — защищать советскую землю и нашу родину, мы его выполним с честью».

Боец Савюк В. Т. (130 тбр., п/я… батарея ППД) пишет своему товарищу Горшкову (ППС 183, особый отдел): «За смерть своего любимого брата Василия я буду бороться еще с большей ненавистью к кровавому фашизму, и за смерть своего брата я уничтожу не один десяток фрицев. Я как противотанкист заверяю, что от моего орудия не уйдет ни один фашистский танк.

Я буду, со своим расчетом, бить их везде, где они появятся. Недавно я бил фашистскую нечисть, бил крепко и видал сам, как от моих залпов взлетали вверх фрицы и гансы.

Смерть брата заставляет меня с удвоенной и утроенной ненавистью бить фашистскую гадину».

Остальное количество писем обычного характера. За то же время из всей подвергнутой читке корреспонденции обнаружены 18 случаев с отрицательными высказываниями.

Приведем несколько наиболее характерных выдержек из писем отрицательного характера.

Боец Жмыркин Т.М. (74 кд) пишет своей жене: «Пишу я последнее письмо, иду в бой на передовую линию огня, так что одна мысль — либо ранят, либо убьют; если ранят — то большое счастье, так что вы меня больше не увидите».

Боец Аганьянцев Сергей (70 кд) пишет своей семье: «Я нахожусь в обозе, но жизнь всем не завидная, гибель всем и я не думаю, что придется с вами увидаться, ибо положение очень плохое».

Боец Маслихин П.В. (106 сд) пишет своей семье: «Меня не ждите потому, что хожу вперед, а смерть за мной, война и месть не та, что были в Ростове. Танки противника видны из окна, перестрелка надоела и мешает продолжать жить. Я не имею представления о своей жизни».

Боец Ремезов Ф.А. пишет своей жене: «Вот когда пришла мука, очень у меня болят ноги, наверное, не придется с вами видаться. Мне очень скучно, своих нет, не с кем поговорить. Как трудно и страшно расставаться с белым светом. Не горюй, молитесь богу, может, бог даст увидеть. Были б крылья, улетел бы к вам хоть на одни сутки. Прощай».

Боец Краснов (349 сп) пишет семье: «Не думаю я домой прибыть, я располагаю, что мне придется в украинских краях и помирать. Надоели мне украинские края, только и ожидаешь себе смерти, как пойдут наши в наступление, так и мы едем следом на лошадях, подбираем раненых и везем в санчасть».