Эрик Чемберлин - Эпоха Возрождения. Быт, религия, культура

Никто не мог возразить автору, населившему морские глубины самыми необычными и странными существами, и Геснер трудолюбиво воспроизвел некоторых из них, хоть и отказался комментировать реальность их существования (см. рис. 91).

Наука Ренессанса тяготела скорее к умозрительности, нежели к экспериментам, поэтому величайшее открытие той эпохи возникло благодаря математике. В обиход вошли арабские цифры, вкупе с привычными сегодня математическими символами «плюс» и «минус» и т. п. В 1584 году появился трактат о десятичных дробях, а несколько ближе к концу XVI столетия Джон Непер усовершенствовал систему логарифмов, что резко ускорило вычисления. Однако все это были лишь орудия, разумеется важные, но, даже взятые все вместе, они кажутся тривиальными по сравнению с открытиями, сделанными без их помощи в области астрономии. Это был вопрос, по поводу которого даже самые невежественные и смиренные считали возможным высказывать свое мнение, потому что разве не одно и то же небо у всех над головой? Разве не одни и те же звезды и планеты видят пастух и ученый? Людей, занимавшихся астрономией, более тревожило то обстоятельство, что предмет изучения находился в опасной близости к религии. И тем не менее именно каноник католической церкви Николай Коперник первым осторожно приоткрыл окно во Вселенную. Он родился в 1473 году. Сын польского торговца успешно сочетал карьеру церковнослужителя и ученого. Исследования проводил больше в кабинете, чем в обсерватории, так как именно путем сопоставления существующих астрономических теорий он пришел к своей собственной, устранявшей многие из их противоречий.

В те времена существовали две главные конфликтующие школы: школа Аристотеля и Птолемея, поддержанная церковью и университетами, которая воспринимала Землю как твердо закрепленный центр Вселенной, и школа Пифагора, которая придерживалась точки зрения, что Земля со своими сестрами-планетами обращается вокруг Солнца. Коперник работал над этой проблемой более тридцати лет и распространял свою теорию в рукописях среди ученых собратьев. Публикацию он затягивал не из страха перед религиозным преследованием, а из-за гораздо более обыденного опасения стать посмешищем, потому что его теория вполне очевидным образом расходилась и с наблюдаемыми явлениями и с общепринятыми идеями. Он поддерживал теорию о кристаллических сферах, которые несут на себе небесные тела, вращаясь одна в другой, но при этом настаивал, что по законам математики Земля должна вращаться вокруг своей оси и двигаться вокруг Солнца. Его система включала в себя понятия, которые нельзя было наглядно продемонстрировать с помощью доступных тогда примитивных инструментов. Например, явления параллакса, когда из-за движения Земли вокруг Солнца кажется, что движется звезда, не наблюдали вплоть до XIX столетия. Но и для враждебно настроенных ученых, и для простых людей самым нелепым аспектом новой теории было приписываемое Земле движение, хотя каждому собственные чувства подсказывали, что она стоит на месте. Тщетно пытался Коперник приводить довод из классиков, напоминая: «Это то же самое, что у Вергилия говорил Эней: «Мы отплываем из гавани, и земля с городами удаляется от нас». На стороне нападавших был здравый смысл. Если бы Земля двигалась, то птицы и снаряды остались бы позади, а падающий камень никогда не достиг бы земли. Сам воздух слетел бы прочь с земного шара. Словом, вся эта теория сплошная чушь. Да, у Коперника были разумные причины подольше держать свои теории при себе, даже несмотря на то, что Ватикан поддерживал его намерение провести реформу календаря. Считается, что первый отпечатанный экземпляр его книги «Об обращении небесных тел» вложили ему в руки в день смерти, в 1543 году.

Поэты нападали на Коперника столь же рьяно, сколь и ученые. Даже первый настоящий астроном Тихо Браге (см. рис. 92) полностью отверг гелиоцентрическую теорию.

В отличие от Коперника Браге основывал свои заключения на прямых наблюдениях и устроил первую в Европе эффективную обсерваторию. Именно из нее он провел наблюдения за серией комет, сопровождавших появление Новой звезды в созвездии Кассиопея. Кометам не было места в жестких рамках Коперниковой системы кристаллических сфер, а Браге отмел их все, за исключением одной огромной сферы, которая и есть небеса. Но главным вкладом Браге в астрономию стало не построение новых теорий, а собрание воедино огромной массы данных, которая помогла затем его помощнику Иоганну Кеплеру выстроить законы движения планет.