Изольда Иванова - «Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии

16 мая 1942 г.

Чувствуется приближение лета. После пасмурной дождливой погоды появилось солнце. Писать нет охоты и желания. Шендрик сказал, что был в Долине смерти для выбора маршрута возможного вывода частей нашей дивизии, саперы будут прокладывать гать из бревен; работа предстоит трудоемкая. Вот это радость! Скорее бы нам выйти из «мешка»…

17 мая 1942 г.

8.00. Ночью, миновав Новую Кересть, со всем штабом и штабной батареей двигаемся в тыл, к Мясному Бору. Удастся ли нам выбраться из этого «котла»?

На строительстве дороги к Мясному Бору от нашего полка работает большая команда бойцов от всех батарей под руководством лейтенанта Федора Березина, довоенного инженера-строителя.

Днем будем отдыхать. Двигаться дальше — только ночью: немецкие стервятники контролируют дорогу.

18 мая 1942 г.

16.00. Наступило настоящее лето. Отдыхали под деревьями, все малость замерзли: земля еще сырая и холодная.

С наступлением темноты будем двигаться дальше. 8-й гвардейский сп уже вышел к Мясному Бору. Наши артдивизионы с пушками и повозками расположились недалеко от нас.

20 мая 1942 г.

10.00. Наша группа командиров штаба с тремя радистами достигла совхоза «Красный ударник», сидим и отдыхаем; ждем прибытия штабной батареи.

Здесь встретили какой-то воинский склад. Узнав, что мы из окружения, накормили нас. Такого наваристого горячего супа мы не помним, когда и ели.

Наконец-то мы вырвались из этого чертового «мешка»! Сильно ноют ноги.

— Паша, ты все пишешь? — спросил меня Женя Лушин, лежа на траве. — Ты опиши, как мы шли через Долину смерти.

И я решил описать все, что видел, что перечувствовал.

…3.00. Хмурое дождливое небо. Начало рассветать, когда мы (весь штаб полка) подошли к опасному участку и начали движение по узкоколейной железной дороге. Впереди — начштаба капитан Минченок. Мы перебежками, по шпалам, ринулись вперед. С обеих сторон дороги визжат трассирующие пули. Их свет еще хорошо различим в посветлевшем тумане.

Нам нужно как можно быстрее преодолеть километровый опасный участок. Через каждые 25–30 м отдыхаем, лежим между шпалами, наблюдаем, как справа, метрах в ста, по построенной на днях дороге выводятся наши артбатареи.

Каждая батарея — целый поезд. Впереди трактор ЧТЗ, за ним пушки, прицепы для снарядов, повозки — целая вереница. Бойцы передвигаются, опираясь на палки. Кто вообще не может двигаться, сидят на повозках. Противник на звук тракторов бьет артиллерийско-минометным огнем. Мины падают где попало, рвутся в болоте, выбрасывая фонтаны грязи. А кругом огромные воронки от бомб и снарядов, масса воронок. С двух сторон бьют автоматы, пулеметы. «Хорошо, что болото, — подумал я, — снаряд и мина взрываются глубже, и поражение осколками уменьшается».

Слышу голос Минченка: «Вперед!» Бегу и чувствую, что задыхаюсь, ноги повинуются слабо. А мины все хлещут и хлещут вокруг нас, не переставая. «Неужели не проскочим? Неужели зацепит?» — сверлит мысль в затуманенном мозгу.

— Не отставать! — не своим голосом кричит Минченок, как лось прыгая по шпалам. А я не могу прыгать: у меня ноги заплетаются, мокрые полы шинели хлопают по голенищам сапог, мешают движению, да и противогаз с полевой сумкой сползают с плеча.

Наконец в 4.00 вбежали в густой лес. Разрывы снарядов и мин отчетливо доносились сзади. Грязные, испачканные болотной жижей, мы лежали на сухом месте под огромной елью и не могли отдышаться.

— Кажется, выбрались, — промолвил Даниленко.

— Хорошо, что не было бомбардировок, а то нам пришлось бы худо, благодарите дождь, — подал голос Лушин.

— Как там наши дивизионы? — продолжал Даниленко.

— Ну, хлопцы, дальше идите самостоятельно, — приказал Минченок, — через Мясной Бор, в совхоз «Красный ударник», и ждите полку деревни Костылево, — он поставил точку на карте Даниленко, — а я пойду встречать полк.

Да, это действительно была Долина смерти, как ее кто-то назвал. Нет ни одного целого дерева, торчат высокие пни, расщепленные осколками; все побито; валяются кверху колесами разбитые орудия, повозки, трупы солдат и лошадей. Кругом видны воронки от мин и снарядов.

Увиденное оставляет кошмарное, тяжелое впечатление. Преодолев эту «долину», в 4.15 пересекли железную дорогу Чудово — Новгород. Железнодорожное полотно разобрано.

В 5.00 прибыли в Мясной Бор. Это место было ключом нашего несостоявшегося прорыва на Ленинград. От этого Бора ничего не осталось: была деревня, сейчас — пустые развалины с грудами обгоревшего кирпича и камней.