Изольда Иванова - «Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии

Командиром бригады был назначен подполковник С. А. Писаренко, до этого командовавший стрелковым полком в одной из армий Волховского фронта. Уже с первых дней пребывания на должности он показал себя достойно. Принял бригаду, выразив уважение своему предшественнику и нам, ее ветеранам. У нас сразу же установились хорошие, деловые отношения.

В трудные дни пришлось С. А. Писаренко принять бригаду. Дело в том, что немцы перекрыли прорыв, и нам почти не подвозили продовольствие и боеприпасы, в бригаде начался голод. Нередко приходилось забивать лошадей на мясо. После открытия прорыва в конце марта положение несколько исправилось, но из-за наступившей весенней распутицы, бездорожья и большого расстояния частей бригады от армейских складов вновь резко ухудшилось снабжение. Суточные нормы не выдерживались — и снова недоедание и истощение людей.

Для доставки продовольствия и боеприпасов приходилось направлять большие команды людей с навьюченными лошадьми. Чем становилось теплее, тем обширнее разливались ручьи и реки, пересекающие и без того сложные пути подвоза. Становилось все голоднее. Мы с командирами подразделений большую часть времени находились в частях на переднем крае, на огневых позициях вместе с бойцами. А беспокойный и деятельный комкор Н. И. Гусев через местных жителей изучал режим разлива рек, ручьев, озер и болот. Ни о каком отводе войск и речи не было. Все понимали, что о наступлении весной думать не приходится и прилагали усилия к укреплению и активизации обороны. Даже отвод частей кавалерийского корпуса из состава 2-й ударной не поколебал нашей уверенности в том, что мы здесь надолго.

Преобразование (а по сути дела, ликвидация Волховского фронта) в оперативную группу Ленинградского фронта огорчило всех. Где Ленинград со штабом фронта, а где мы? Время доказало, что наши опасения были не напрасны. Такое решение ставило 2-ю УА в исключительно сложные условия.

В середине мая мы с командиром бригады С. А. Писаренко были вызваны на КП армии, находившийся в лесу У деревни Ольховка. Как оказалось, пригласили командиров и комиссаров всех частей и соединений на заседание Военного совета. Нам объявили о предстоящем выводе 2-й ударной за Волхов и представили план отвода по времени, этапам и рубежам. Были установлены сигналы отхода, по которым он должен начаться.

После заседания нас пригласили на обед, который прошел скованно — все были удручены предстоящим выводом целой армии, части которой растянулись на большие расстояния. В особо сложных условиях оказалась наша бригада, находящаяся на острие оборонительных рубежей. К нам с С. А. Писаренко подошел И. В. Зуев, посочувствовал и пожелал успеха.

Возвратившись в бригаду и поставив в известность о решении Военного совета ограниченный круг лиц, мы начали организационную подготовку. Как-то мы с Писаренко отправились в тыловые подразделения и службы бригады, расположенные в Дубовике, потом — в медсанроту в деревне Горка, чтобы исподволь решить вопросы, связанные с предстоящим отводом. В этот неблизкий путь отправились пешком со своими ординарцами, все с автоматами.

В медсанроту добрались уже ночью, обсудили с командиром и комиссаром основные вопросы, после чего нам предложили воспользоваться чудной русской банькой «по-белому». Неожиданно ночную тишину нарушила сильная ружейно-автоматная стрельба. Сориентировавшись, определили, что стрельба идет не на переднем крае, а значительно ближе, где-то в районе нашего КП. Попытка связаться с КП по телефону не удалась, и мы что было сил побежали туда. Стрельба через некоторое время начала стихать, а затем и вовсе прекратилась. Прибежав на КП, мы узнали подробности происшедшего от комиссара штаба Есюткина. С наступлением темноты он вместе с комвзвода охраны проверил посты и решил пораньше лечь отдыхать. Было на редкость тихо — нигде ни звука, ни костра.

Около 12 часов ночи к нему в землянку вбежал взволнованный командир охраны и доложил, что один из караульных услышал в лесу какой-то разговор на-чужом языке и подозрительную возню. Срочно организованная разведка подтвердила правдивость информации. Было установлено, что метрах в 200–300 от КП бригады в лесу сосредоточилась большая группа немцев. Распоряжением Есюткина тихо, без каких-либо команд, были приведены в полную боевую готовность все подразделения, находившиеся в районе КП. Сам он возглавил разведроту. Приблизившись как можно ближе к расположению немцев, подал команду: «Огонь!» В лесу, в кромешной тьме раздавались крики и стоны раненых. Фашисты, побросав автоматы, спасались бегством. На месте расположения они оставили убитыми 16 своих соплеменников. Раненые рассказали, что два взвода их роты получили задачу проникнуть к нам в тыл, обнаружить в лесу наш КП, тихо подобраться и захватить пленных. Шли по топкому болоту, промокли и замерзли, поэтому решили отдохнуть, чтобы напасть наверняка, а получилось все наоборот. А нам — наука: следовало обратить внимание на стыки с соседями, через один из них проникла эта группа. Но все хорошо, что хорошо кончается. В Калинине еще проживает рядовой С. А. Рябыкин — участник этого боя на КП.