Изольда Иванова - «Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии

Лыжбатовцем был и мой брат Дмитрий Иванович Полтораднев, студент-историк Челябинского пединститута, также выпускник нашей школы.

О брате писать очень трудно. Он 1921 года рождения. Были у него русые волосы и карие глаза. Учился хорошо. Играл в духовом оркестре на трубе. Был горнистом эшелона, когда ехали на фронт. Пел на прощальном концерте в Малой Вишере «Синенький, скромный платочек», под эту мелодию познакомился с девушкой, которую мне удалось разыскать. Она помнит его, приезжала к нам в гости, когда мама еще была жива. Удалось разыскать и командира взвода разведки К. Д. Тура, который рассказал в письме о печальной судьбе брата: он погиб в Нарве, в плену. Их, полуживых, сбрасывали в ров. Там теперь памятник.

У нас осталась его последняя фотография, снятая перед отправкой на фронт, и восемь писем.

Была еще одна открытка, в которой он еще короче описывал свою фронтовую жизнь. Эту открытку мама отдала в военкомат для назначения пенсии за брата.

Мама всю жизнь ждала брата. Я посвятила ей стихотворение «Ожидание»:

А. И. Попова,

учительница

Здравствуйте, дорогие мама, Шура, Аля, Вова, Лена и Любочка!

Сегодня, т. е. 23 февраля, получил от вас первое письмо. Как я был рад, вы не представляете этого себе. Все ребята получали письма, а вот я только получил, и как раз в праздник, и в нем есть поздравления. Да, все-таки очень приятно получить от родных письмо, где каждое слово пылает лаской, вниманием, пожеланиями, которые так нужны здесь.

Обо мне не беспокойтесь. Я — адъютант у комиссара. Все время нахожусь с ним. Посылать мне ничего не надо. Всем обеспечен сполна.

Митюшка Бекетов был в 39-м ОЛБ. Он сейчас действует далеко от нас. Встречу его, обязательно передам все, что ты, Шура, просила.

Хотя поздно, но все-таки поздравляю вас с Международным женским днем. Желаю вам всего наилучшего во всем. Ребятишкам, это я их так любя называю, расти здоровыми и веселыми.

Фашистов разобью, вернусь — поиграю с ними.

Ну, писать больше нечего. Целую всех крепко-крепко.

Ваш сын, брат и дядя Митька.

Мой адрес: Действующая армия, ППС 1550, штаб армии, 40-й ОЛБ, мне.

Привет с фронта!

<���…>

Живу хорошо. Вполне здоров и бодр. Пишу в землянке при свете миниатюрного фонарика «Орлеан» — немецкого происхождения. Слышен гул канонады. Рядом рвутся мины, снаряды. Вот затараторила свою обычную песню «катюша», которая очень не по нутру немецким воякам. Они ее называют «адской машиной».

Вот слышен гул мотора немецкого разведчика (мы его называем «костылем»), который летит очень низко, чуть не задевая верхушки деревьев. При появлении наших «ястребков» он сразу же сматывается восвояси.

Вход в землянку и лес, в котором мы располагаемся, непрерывно освещают немецкие ракеты. Немцы очень боятся ночи и особенно ночного боя. Они все время освещают и простреливают пространство между нами и собой. А нам выгоднее ходить ночью. Да мы и привыкли действовать ночью. Лыжнику ночь и лес — как партизану — неразлучные и большие помощники. Можно незаметно и внезапно ударить или разведать огневые точки врага путем создания «шума».

Скоро пойдем и мы. Сегодня намерены начесать немцу зад. Повыкуривать их из дотов и блиндажей на мороз, перебить, а одного-двух взять как «языков».

Ну, надо подготовиться, отдать письмо почтарю. Писать кончаю. Желаю вам всего наилучшего во всем. За меня не беспокойтесь. Иду не впервые. Целую крепко-крепко.

20 марта 1942 г.

Привет с фронта!

<���…>

Живем хорошо, бьем немца. Пока еще, сволочь, сопротивляется здорово. Делает психические контратаки, пытается выйти из ловушки.

Но только стоит «катюше» завести 1–2 пластинки, и его психическая атака превращается в фарш немецкого мяса с русским снегом, землей, а для подливки и запаха служит еловая хвоя. Потом на это «жаркое» жутко смотреть, хотя душа радуется, что на свете меньше становится этой скотины безрогой.