Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Между тем на Самосе также началось движение. Пред­шествовавшим летом здесь произошло восстание демоса против землевладельцев, из которых 200 были убиты, а 400 подверглись изгнанию; остальные землевладельцы, которых народ пощадил, были лишены всех политических прав. Вследствие этого Афины вернули самосцам автономию, ко­торую отняли у них после восстания 440 г. Теперь состоя­тельный класс на Самосе решил воспользоваться благопри­ятной минутой, чтобы вернуть себе господствующее поло­жение на острове; с этой целью он вошел в соглашение с офицерами афинского флота, принадлежавшими к олигар­хической партии. И здесь, как в Афинах, заговорщики нача­ли с того, что посредством убийства избавились от самого решительного своего противника — демагога Гипербола, который, шесть лет назад изгнанный из Афин остракизмом, жил на Самосе в ожидании своего возвращения (выше, т.1, с.444). Но громадное большинство солдат афинского флота состояло из приверженцев демократии и потому отказало офицерам в повиновении. Благодаря этому олигархическое восстание было легко подавлено; стратеги и часть младших офицеров флота были отрешены от должности, и избраны новые стратеги; в числе последних были состоявшие до тех пор в должности триерархов Фрасибул и Фрасилл, которые стали во главе демократического движения. Вся армия и все граждане Самоса торжественной клятвою обязались оста­ваться верными демократии.

Спрашивалось, как быть дальше. Положение самосских демократов между пелопоннесским флотом, с одной сторо­ны, и афинскими олигархами, с другой, было невыносимо. Спасения можно было ждать только от одного человека — от Алкивиада. Поэтому его призвали в Самос и избрали в стратеги, что при выдающихся способностях Алкивиада бы­ло равносильно назначению его главнокомандующим фло­том. Хотя союз с Тиссаферном, на который рассчитывали афиняне, и теперь не осуществился, однако сатрап снова стал менее усердно помогать пелопоннесцам и — что было важнее — отправил назад финикийский флот в 147 триер, который уже дошел до Аспенда в Памфилии и появление которого в Эгейском море, вероятно, неминуемо повлекло бы за собою гибель Афин.

Теперь афинское правительство решило войти в согла­шение с флотом, и Алкивиад не отверг протянутой руки. Благодаря его влиянию экипаж отказался от намерения идти на Пирей, что повело бы к потере всех афинских владений в Ионии и на Геллеспонте. Он даже изъявил готовность при­знать олигархию 5000, но с тем условием, чтобы был восста­новлен Совет пятисот избираемых по жребию и устранено правительство четырехсот.

Это предложение возымело свое действие в Афинах. Умеренные члены правительственной коллегии были готовы принять условия Алкивиада; Антифон же и его ультраоли­гархические друзья зашли так далеко, что для них уже не было возврата. Но они понимали, как шатко их положение, и обратились к последнему средству, которое еще могло спа­сти их, — к соглашению со Спартою во что бы то ни стало. Мирные переговоры были начаты еще тотчас после водво­рения олигархии, но они потерпели неудачу вследствие тя­жести условий, которые сочла возможным поставить Спарта, пользуясь благоприятным политическим положением: те­перь Антифон готов был на все согласиться и даже пожерт­вовать независимостью государства, лишь бы сохранить олигархию. Конечно, не было никакой надежды добиться согласия на эти условия со стороны граждан или по крайней мере большинства членов Совета; поэтому нужно было при­нять меры, чтобы в случае надобности осуществить этот план наперекор воле народа. С этою целью правительство приступило к укреплению косы Этионеи, которая господ­ствует над входом в Пирей и обладание которой давало оли­гархам возможность во всякое время впустить в гавань пе­лопоннесский флот и, таким образом, без сопротивления предать Афины во власть неприятеля.

Но этим олигархия только ускорила свое собственное падение. Укрепление Этионеи возбудило всеобщее подозре­ние, и один из наиболее влиятельных членов правительства, стратег Ферамен, стал во главе оппозиции. Фриних, один из крайних олигархов, был убит на рынке, и убийца не был ра­зыскан. Когда вслед затем у Эгины появился пелопоннес­ский флот, среди гоплитов в Пирее вспыхнул открытый мя­теж. Разрушив этионейское укрепление, гоплиты двинулись к городу. Однако ни одна из сторон не решилась довести де­ло до крайности; заключен был договор, в силу которого правительство обязывалось составить, наконец, список пяти тыс. граждан, облекавшихся отныне политическими права­ми. Собрание этих пяти тыс. должно было из своей среды избрать новый совет, дабы государство вернулось к закон­ным порядкам.