Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Покоренная страна, конечно, тяжко поплатилась. Важ­нейшие города были лишены стен, многие богатые святили­ща ограблены, да и вообще религиозные чувства побежден­ных подверглись разного рода оскорблениям. Греческие со­юзники царя, которым он главным образом и был обязан своей победою, были щедро награждены и отпущены на ро­дину. Оба главнокомандующих царской армии, Багой и Ментор, были осыпаны всевозможными почестями. Багой был назначен начальником царской гвардии, хилиархом, как говорили греки; занимая этот пост, он являлся по рангу пер­вым лицом после царя и, пока жил Артаксеркс, да и после его смерти он фактически был властелином монархии. Мен­тор, который во время похода вступил в неразрывную друж­бу с Багоем, был назначен главнокомандующим в примор­ских провинциях. Его брат Мемнон и шурин Артабаз были по его просьбе прощены и получили разрешение вернуться из изгнания; однако своей старой сатрапии Артабаз уже не получил.

Эти события сразу изменили политическое положение. Персидская монархия, которая до сих пор употребляла все свои силы на то, чтобы вернуть себе свои собственные вла­дения, теперь снова получила возможность действовать во­вне; а главное, благодаря покорению Финикии, Кипра и Египта, она снова сделалась великой морской державой. Ес­ли Филипп после Филократова мира серьезно замышлял ос­вободительную войну против Персии, и именно с этой це­лью добивался соглашения с Афинами, то осуществление этого плана приходилось теперь отложить до лучших вре­мен. Напротив, теперь надо было позаботиться о том, чтобы Персия не вмешалась в греческие дела. Ввиду этого Филипп постарался сблизиться с персидским царем, в чем ему по­могли его дружественные отношения с Артабазом, шурином Ментора, и с братом последнего Мемноном. В конце концов между Македонией и Персией был заключен мирный и со­юзный договор. Филиппу была предоставлена в Европе пол­ная свобода действий, взамен чего он порвал с мятежными династами Малой Азии, особенно с Гермием, тираном Атарнея и Асса в Эолии. Покинутый союзниками, Гермий дол­жен был теперь искать мира с царем; он принял предложе­ние Ментора — на личном свидании уладить существующие разногласия, но был при этом изменнически взят в плен и отправлен к царю, который велел распять его. После этого принадлежавшие ему укрепления сдались Ментору. Осталь­ные князьки, которые еще сопротивлялись персидскому вла­дычеству, также один за другим были приведены к покорно­сти, и вскоре авторитет персидского царя был восстановлен на всем полуострове, за исключением горных округов Тавра, мисийского Олимпа и части черноморского побережья. Ни­когда со времен Дария и Ксеркса персидская монархия не была столь могущественна.

Артаксеркс был доволен этими успехами и, не желая рисковать плодами своих побед, не имел в виду предприни­мать похода против европейских греков, как ни были благо­приятны для такого предприятия политические условия. Ко­гда Филипп явился на Геллеспонте и осадил Перинф, мало­азиатские сатрапы, правда, прислали подкрепления осаж­денным, и персидские отряды вторглись даже в македонские владения во Фракии; но это было сделано против воли пер­сидского царя, и с тех пор Персия соблюдала по отношению к войнам, происходившим в Греции, строжайший нейтрали­тет. Византия не получила помощи и просьба афинян о под­держке против Филиппа была резко отвергнута. Таким обра­зом, македонский царь мог без помехи со стороны Персии довести до конца объединение европейской Греции.

Теперь, наконец, Филипп мог снова подумать об осуще­ствлении своего великого плана завоевания Персии. В Ко­ринфе был созван конгресс союзных греческих государств и здесь решено предпринять национальную войну против вар­варов для освобождения азиатских братьев (осенью 337 г.). Ближайшей весною (336 г.) в Малую Азию отправилось вой­ско из десяти тыс. человек под начальством Пармениона и Аттала, чтобы прежде всего склонить греческие города к отложению; за ним по окончании приготовлений должен был последовать сам царь с главной армией.

Нашествие застало Персию совершенно неподготовлен­ной. Ибо около того самого времени, когда Филипп в Ко­ринфе провозглашал национальную войну, Артаксеркс III умер, как говорили — от отравы, подосланной ему его все­могущим министром Багоем (337 г.). Багой казнил и стар­ших сыновей царя и возвел на престол его младшего сына Арса. Теперь Багой еще полновластнее царил в стране, чем раньше, и когда Аре сделал попытку избавиться от этой опе­ки, Багой устранил с пути и его вместе с его детьми (335 г.) и возвел на престол одного принца из побочной линии дома Ахеменидов — Кодомана, принявшего при воцарении имя Дария. Некогда юношей он отличился в войне Артаксеркса против кадусиев и получил награду за храбрость; в общем же он ничем не возвышался над средним уровнем восточных царей. Однако, если Багой надеялся найти в Дарии III по­слушное орудие, то он жестоко ошибся. Первым действием нового царя было избавиться от человека, которому он был обязан престолом; Багою пришлось самому выпить тот яд, который он, по преданию, предназначил для Дария III.