Сергей Кремлёв - Если бы Гитлер не напал на СССР…

— У вас есть такая фигура?

— Её можно найти… Однако тут важны два момента — наша согласованность и умеренные, но реальные реформы в Ираке.

— А как вы намерены переправлять помощь Ираку?

— Очевидно, через Иран, при вашем же политическом содействии.

Гитлер опять раскачивал туфлей. Сталин же предлагал:

— Мы могли бы сделать так… В Бресте я предлагал передать Румынии до ста старых танков…

Гитлер кивнул головой в знак того, что он это помнит.

— Мы их румынам передадим и дадим даже больше… Однако хотели бы, чтобы с Антонеску об этом поговорили вы, немцы.

— Допустим, — обронил фюрер.

— Но это не всё… Мы готовы помочь африканским войскам Муссолини и вашему Африканскому корпусу кое-какими материалами, но прежде всего — танками. Не новыми, но у меня есть основания считать, что и такие танки после мелкого или среднего ремонта сослужат хорошую службу…

В ЭТОТ момент в комнату вошёл Молотов. Все встали, приветствуя русского премьера, и когда протокольные любезности закончились и все опять устроились в креслах, Сталин предложил:

— Поскольку Вячеслав Михайлович насчет наших предложений в курсе, мы не будем отвлекаться и можем продолжить…

— Отлично, — оживился фюрер и тут же спросил: — И сколько танков вы выделите дуче?

— Не менее пятисот.

— Пятисот?!

— Да… Не менее.

Гитлер и Риббентроп опять переглянулись.

— Далее, в Ирак мы переправляем — пока можем даже Гайлани, но при вашем же политическом содействии, — до сотни танков… На ходу, в Ираке, их ремонтировать сложно… Поэтому мы туда направим машины, сразу вполне пригодные для боя. И ещё переправим через Иран и Турцию — если вы обеспечите у турок воздушный транзит — военные материалы для Ирака на наших старых бомбардировщиках ТБ-3, используя их как транспортные. Если вы обеспечите им охрану, мы можем передать до тридцати ТБ-3 иракцам… Между прочим, мы и туркам готовы передать до сотни танков. Но тоже по согласованию с вами и так, чтобы турки об этом согласовании знали…

Гитлер все более удивлялся и «на ходу» прикидывал — как предлагаемый Сталиным «расклад» может изменить общую ситуацию? Выходило, что она сразу же изменится серьёзно, возможно даже — неузнаваемо! «И при этом можно будет иначе использовать весь потенциал, накопленный для „Барбароссы“, а это… А это — удар по Англии…» — мелькнула мысль.

— В целом же, — удивлял и дальше русский, — мы готовы в порядке военной помощи, ну — за символическую плату, чтобы не дразнить собак, — выделить для обеспечения интересов «оси» в Европе до тысячи старых танков…

Он выждал немного и прибавил:

— Пока до тысячи и пока — только старых, часть из которых нуждается в ремонте… Но…

Гитлер не выдержал:

— Господин Сталин, должен признаться вам, что ваши «но…» меня каждый раз крайне интригуют, но то, что за ними следует, пока что меня не разочаровывает.

— Надеюсь, господин Гитлер, что так будет и впредь…

— Итак, что стоит за вашим последним «но…»?

— Вот что… Господин Гитлер, давайте будем говорить откровенно. Мой стол завален сообщениями из-за рубежа от наших дипломатов и журналистов, разведывательными сводками, вырезками из газет всего мира, где война между СССР и Германией подаётся как нечто уже решенное, неизбежное… Доклады наших военных с границы меня тоже не очень успокаивают…

Фюрер, протестуя, поднял руку и хотел возразить, но Сталин мягким жестом правой руки остановил его и напомнил:

— Мы говорим откровенно, и я знаю, — Сталин выделил это «знаю», — о ваших колебаниях… Да я ведь и сам колеблюсь… И понимаю ваши колебания — вам кажется, что Россия действительно становится последней надеждой Англии на континенте.

Фюрер невольно вздрогнул — Сталин дословно повторил его обычную фразу на всех секретных совещаниях последнего времени, явно намекая, что стенограммы этих совещаний для него не секрет. А Сталин, сделав вид, что ничего не заметил, продолжал:

— Но, господин Гитлер, Советская Россия не станет шпагой Англии.

Гитлер вновь вздрогнул, нервно передёрнул плечами, а Сталин глуховатым своим голосом говорил удивительные — даже после Бреста — вещи:

— Мы в Бресте лишь познакомились и получили первое представление о мыслях друг друга… Но тогда я сказал вам, что никогда наши танки не пойдут первыми на ту сторону Буга… Сегодня я предлагаю вам все то, что уже было сказано, но предлагаю и большее…

Гитлер взглянул на собеседника искоса, отвел глаза в сторону, размышляя, потом взглянул Сталину прямо в лицо и спросил: