Сергей Кремлёв - Если бы Гитлер не напал на СССР…

«Обмен» шёл, конечно, в одну сторону — в США, зато визиты шли в другую: из США в Англию. Вначале в Лондон приехал молодой президент Гарвардского университета и председатель Национального комитета по оборонно-исследовательским работам Дж. Конант. В октябре там же появились ядерщики Пеграм и Юри. К тому времени за океан из бельгийского Конго перекочевало более половины наличного мирового запаса добытого уранового сырья… Крах Англии в Африке и на Ближнем Востоке заставлял торопиться. И 6 декабря 1941 года Рузвельт дал окончательное «добро» американской ядерной программе. Пока ещё — исследовательской.

А на следующий день Америка получила Перл-Харбор.

ПЕРЛ-ХАРБОР — это бухта на гавайском острове Оаху близ столицы Гавайских островов Гонолулу. Называемая по-гавайски «Ваи моми» — «Жемчужные воды», она и по-английски это название сохранила («Pearl Harbor» — «Жемчужная гавань»). И в стратегическом отношении это была действительно жемчужина, ибо тут мог найти удобную стоянку флот целого государства.

Если бы у русских царей в XIX веке было бы энергии и напора хотя бы на десятую часть от янки, эта бухта могла бы стать идеальной базой русского Тихоокеанского флота… Но уже с 1887 года США по «соглашению» с «Гавайским королевством» обеспечили себе право исключительного использования Перл-Харбора. С 1908 года тут разместилась главная база американского Тихоокеанского флота, а официальное её открытие состоялось 14 декабря 1911 года.

Прошло без одной недели тридцать лет, и над этой базой густо повалил дым — но не из дымовых труб могучих линкоров, а дым пожаров.

Впрочем, обо всём по порядку…

Принц Коноэ не был склонен форсировать войну, и на смену ему пришёл генерал Тодзио. 5 ноября 1941 года — через три недели после отставки Коноэ — война была решена на тайной императорской конференции. Однако она же была решена без всяких тайных конференций и в Вашингтоне. Здесь желания японских националистических кругов и наднациональных кругов Золотых Космополитов совпали.

Золотая Элита тревожилась — планы стравливания русских и немцев срывались. Ситуация мировой «закулисой» контролировалась всё хуже, да и контролировалась ли она ею вообще — после потери Африки, Суэца и нефти Ближнего Востока?!

Перспективы оказывались туманными и страшили. Англия затаилась на своем Острове. Она полностью прекратила бомбардировки Германии, а люфтваффе, в свою очередь, пока оставили в покое Англию. В американской же народной массе находилось всё меньше желающих ввязываться в дела Европы. Элите надо было встряхнуть массу неким шоком — чтобы расшатать изоляционизм. Но как?

В ноябре Рузвельт имел беседу с Саксом:

— Джеффри, как у нас идут дела с атомами?

— Неплохо, сэр, но на них уйдёт прорва денег… Очень дорого стоит выделение нужного нам урана-235 из природного сырья… Это дело дорогое и долгое…

— А можно ли его ускорить?

— Ускорить — вряд ли, но можно повысить процент выхода, хотя это и сложно, или просто построить дополнительные заводы…

— Надо торопиться, Джеффри…

А на следующий день президент встретился с Гопкинсом. Доверенный сотрудник и поверенный деликатных дел, Гопкинс был осведомлён о всех подлинных планах и задачах, и с ним темнить не приходилось:

— Гарри! Мне раз за разом сообщают о том, что японцы собираются напасть!

— Это очень вероятно, сэр! Особенно если учесть, что с Россией, как с новой участницей Четверного пакта, они воевать будут вряд ли… Тем более что столкнуть русских и немцев нам не удалось.

— Да, Гарри, ты прав! Макаки будут воевать с нами… И начать они хотят с Перл-Харбора…

— Вполне разумный шаг с их стороны, сэр…

— Но будет ли разумно с нашей стороны нейтрализовать это их намерение, Гарри?

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Видишь ли, с тобой я могу быть откровенным, а посоветоваться надо. Наши простые «хорошие» парни не любят, конечно, «плохих» парней вроде Гитлера, но в драку лезть не хотят.

Гопкинс слушал, потому что пока что спрашивать было не о чём.

— Так вот, Гарри, американцев надо подтолкнуть, и я хочу воспользоваться примером великого Нельсона…

Реакция у Гопкинса была быстрой, и он рискнул предположить:

— Вы имеете в виду приём с подзорной трубой, сэр?

Президент пришёл в восторг:

— Гарри! Ты — гений! Я давно это говорю, но сейчас ты превзошёл себя!

Знаменитый англосакс адмирал Нельсон, имеющий репутацию великого реформатора тактики морских сражений (хотя он всего лишь переосмыслил тут идеи и опыт русского адмирала Ушакова), был умён и своенравен. А при этом он был одноглазым. И когда ему указывали на нечто, чего он видеть не желал, он прикладывал подзорную трубу к выбитому в сражении глазу и совершенно искренне заявлял: «Ничего не вижу».