Игорь Маношин - Июль 1942 года. Падение Севастополя

Как уже упоминалось, оборона города зависела теперь от подвоза снарядов морем и по воздуху. Но этот подвоз уже не покрывал расход. Для сравнения, если в первые десять — двенадцать дней немецкого штурма фронт обороны расходовал в сутки порядка 580 тонн снарядов, создавая необходимую и непреодолимую плотность огня, что держало оборону на занимаемых рубежах, то далее расход снарядов снизился до 1/3, а затем и до 1/4 от первоначального расхода. Вместе со снижением суточного расхода снарядов, уменьшалась плотность огня артиллерии, слабела оборона, и нашим войскам шаг за шагом приходилось отходить на новые позиции. В то же время враг все более ужесточал морскую блокаду Севастополя. Только с 10 по 19 июля авиацией противника были потоплены быстроходные грузопассажирские суда «Абхазия», «Грузия», а «Белосток» был торпедирован вражескими торпедными катерами. В связи с этим боезапас и прочие грузы снабжения стали с 20 июня транспортировать только на боевых кораблях и подводных лодках, которые не были приспособлены для массовых грузовых перевозок.

Командующий Северо-Кавказским фронтом Буденный доносил начальнику Генштаба Василевскому: «Итальянские подводные лодки и торпедные катера дежурят на подходе к Севастополю. Стали ходить в Севастополь лидер „Ташкент“, эсминцы „Сообразительный“, „Безупречный“, „Бдительный“, четыре быстроходных тральщика (БТЩ), 11 подводных лодок. В среднем всего может подаваться ежедневно около 250 тонн груза, включая доставку на самолетах „Дуглас“ и примерно 545 бойцов маршевого пополнения и 60 тн. бензина.

СОРу же по заявке нужно в среднем 300 тонн боезапаса и 125 тонн продовольствия, в том числе 25 тонн для населения, а также 90 тонн бензина и 1000 бойцов маршевого пополнения в сутки. Недодача груза — 200 тонн, бензина 30 тонн, бойцов 455 человек» [35].

В третьей декаде июня блокада Севастополя достигла своей вершины. Между 20 и 27 июня были потоплены авиацией и противолодочными силами противника подводные лодки Щ-214 и С-34, эсминец «Безупречный», а также сильно поврежден легендарный лидер «Ташкент», развивающий скорость хода до 44 узлов. В этих условиях помимо перевозок боезапаса на боевых кораблях и прочих грузов снабжения с 22 июня в ночное время из Краснодара началась доставка боезапаса по 18–25 т и вывоз обратными рейсами раненых транспортными самолетами ПС-84 («Дугласы») специальной московской авиагруппы по 12–15 самолетов в сутки [36].

Из-за резкого снижения подвоза снарядов морем расход их на фронте обороны в конце июня еще более снизился и составил менее 100 тонн в сутки. Многие артиллерийские батареи и отдельные орудия по этой причине начали отводиться в районы бухт от Стрелецкой до Казачьей. Зенитная артиллерия, прикрывающая фронт и город, за исключением Херсонесского аэродрома, стояла без снарядов. Немецкие летчики знали об этом и безнаказанно летали на низких высотах и бреющим полетом, производя прицельное бомбометание, огонь из пушек и пулеметов по нашим боевым порядкам и тылам, нанося тяжелые потери.

Днем передвигаться даже одиночным людям стало практически невозможно, так как вражеские самолеты с раннего утра и до вечера непрерывно летали над всей территорией СОРа, уничтожая все движущееся, производя до 600 и более вылетов, сбрасывая при этом от 2500 до 3500 бомб в сутки.

В своих мемуарах «Утерянные победы» Э. Манштейн писал, что «нельзя было не признать, что даже если резервы у противника и были в основном израсходованы, то и ударная сила немецких полков была на исходе… полки насчитывали по несколько сот человек» [37].

Манштейн принял решение продолжить штурм Севастополя, нанося главные удары через Северную бухту на Корабельную сторону и от Балаклавы на Сапун-гору. Продолжение штурма было назначено на 29 июня. Наступающие немецкие дивизии имели очень сильную артиллерийскую и авиационную поддержку [38].

Севастополь стоял накануне трагического завершения 250-дневной обороны. События в начале этого дня развивались следующим образом.

В 2.00 с Северной стороны противник открыл шквальный артиллерийский огонь по всему южному берегу Северной бухты, а в 2.35 под прикрытием дымовой завесы, которая благоприятствовала ему, и продолжающегося артогня силами 22-й, а затем и 24-й пехотных дивизий начал форсирование бухты и высадку в 4-х местах берега между Килен-площадкой и Северной электростанцией. Огнем нашей артиллерии было потоплено 17 лодок противника и один катер. До пяти лодок вышли на наш берег в районе Георгиевской балки. Контратаками остатков наших 95-й, 345-й стрелковых дивизий, 79-й бригады, 2-го полка морской пехоты и других подразделений IV сектора обороны удалось сбросить противника в трех местах, а в районе Воловьей балки противник высадился и закрепился [39].