Ханс Киллиан - В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте. 1941–1943

К сожалению, разговор с главным врачом не остался без последствий. На следующий день с фронта прибывает Виганд и, узнав о нашей беседе, с ходу нападает на меня:

– Мне бы не хотелось, чтобы вы обсуждали с главным врачом вопросы хирургии в мое отсутствие.

– Господин Виганд, коллега, так дело не пойдет. Наша работа основана на обдуманном сотрудничестве. Мы должны разрабатывать предписания вместе, но это ни в коем случае не означает, что у вас есть право ограничивать мою независимость и давать мне указания. Я не могу позволить, чтобы вы вмешивались в мои разговоры с главным врачом.

Виганд перестал мне доверять, он заботится о своем престиже. Это сразу чувствуется. Однако, не ожидая отпора, переходит на примирительную позицию. Уже на следующий день нам приказано вместе явиться на совещание к главному врачу. Нужно принять решение по многим вопросам, в том числе о дальнейшем применении сульфаниламида. Дело доходит до ссоры. Под влиянием Виганда главврач хочет ограничиться применением слабодействующего сульфаниламидного препарата пронтелбин, в то время как я предлагаю перейти на более сильный препарат мезодин, поскольку, на мой взгляд, он обеспечит более надежную защиту от опасных бацилл газовой гангрены и столбняка. К сожалению, достичь ничего не удается. Я замечаю, что Виганд распаляется, того и гляди, разразится буря, – и замолкаю. Мне кажется, важнее сохранить уже достигнутое.

После этого Виганда словно подменили, он пришел в наилучшее расположение духа. Когда мы вернулись в Александрове, тут же сел со мной редактировать специальные указания по обработке ран сульфаниламидными препаратами. И при этом, к моему удивлению, проявил большое понимание.

К югу от озера Ильмень наши дивизии непрерывно наступают. Они останавливаются перед Старой Руссой. Говорят, за город разгорелись ожесточенные бои. Наша медико-санитарная часть в Александрове оказалась глубоко в тылу. Нужно переместиться ближе к линии фронта. Передовые команды уже расположились в Борках, между Сольцами и Мшагой, прямо на реке Шелонь. 4 сентября мы переезжаем. Колонна движется мимо городов Порхов, Дно по направлению к населенному пункту Борки.

Когда мы приближаемся к небольшому городку Порхов на Шелони, меня охватывает чувство необъяснимой тревоги. Словно я непременно должен посетить местный лазарет. В доме ощущается неспокойная атмосфера. Солдаты носятся взад и вперед, какие-то группы перешептываются между собой. У входа меня радостно встречает начальник лазарета, он явно взволнован.

– Слава богу, это вы, профессор! – с облегчением восклицает он.

– Что такое, – удивляюсь я, – что-то случилось?

– Да, нас сильно беспокоит один пациент из терапевтического отделения. Наш терапевт полагает, что у него туляремия* [11]или чума.

– Как?! – восклицаю я, совершенно обескураженный. – Туляремия или чума? Ну знаете ли, это просто невероятные диагнозы!

– Я, конечно, сразу принял все необходимые меры, отдал распоряжение изолировать больного. У двери поставили дежурить постового. Выставлены дезинфекционные тазы. Следует незамедлительно известить главного врача. Сейчас должен прийти главный гигиенист. – Начальник не замолкает ни на секунду. От переживаний он весь вспотел. – Только подумайте об ответственности: чума – даже представить трудно, это же опасность для всей нашей армии, для всего наступления…

– Погодите, успокойтесь! А то я ничего не разберу. Каким образом ваш доктор пришел к такому экстравагантному диагнозу?

– У больного сильный жар, все железы набухли, невозможно себе представить, бубонная чума!

– Отведите меня, пожалуйста, к больному. А также мне хотелось бы поговорить с вашим терапевтом.

Идем. В небольшой комнатке, куда мы заходим, перед постелью больного сидит совсем юный бледный доктор. Он поднимается, приветствуя нас. Я тотчас же задаю вопрос:

– Скажите, пожалуйста, какие у вас основания для такого диагноза – бубонная чума?

– Обнаружена ригидность затылка, высокая температура, сопровождаемая ознобом. Кроме этого, все железы в области шеи, под ключицей и подмышечные железы чрезвычайно набухли и очень болезненны. Опухоль еще не распространилась на лимфатические железы в паховой области, но это ведь возможно.

Нет сомнений в том, что юный солдат очень болен. Глаза воспалены. Температура наверняка выше 39 градусов. От испуга у него даже не поворачивается голова.