Бэзил Лиддел Харт - Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии

Вскоре после этого фон Клюге навестил в госпитале Роммеля. По возвращении он сказал, что Роммель удивился, узнав о покушении на жизнь Гитлера, – он был уверен, что речь шла лишь об оказании на него давления с целью установления мира.

В последующие дни я заметил, что фон Клюге проявляет все больше беспокойства. Он явно стал задумываться о своей собственной судьбе. Однажды он грустно вздохнул: «Чему быть, того не миновать». А затем последовал неожиданный приезд фельдмаршала Моделя. Фон Клюге уехал домой и, как я уже говорил ранее, был найден мертвым в машине. Он принял яд.

Кроме беседы, происходившей вечером 20 июля, фон Клюге ни разу не говорил в моем присутствии о заговоре против Гитлера. В январе 1942 года я покинул штаб фон Клюге и не имел с ним контактов вплоть до июля 1944 года. Полковник фон Тресков был у фон Клюге начальником оперативного отдела. Возможно, он пользовался большим доверием фельдмаршала, но он уже мертв.

После капитуляции в мае 1945 года я находился в Шлезвиге вместе с генералом Демпси. Было очевидно, что даже в то время отношение населения к фюреру было неоднозначным. Одни открыто осуждали немецких генералов, участвовавших в попытке сбросить Гитлера, другие сожалели о ее неудаче. Так же обстояло дело и в армии.

Приняв командование армиями на западе, фельдмаршал Модель обосновался в штабе группы армий «Б». Через день или два он позвонил мне и сообщил, что получил очередное послание из ставки фюрера. «Они там не могут думать и говорить ни о чем, кроме событий 20 июля. Теперь они считают подозреваемым Шпейделя». Модель, как сумел, объяснил Кейтелю, что не может в такой серьезной ситуации лишиться начальника штаба. В результате Шпейдель оставался на своем посту, ожидая, когда пришлют замену, до первой недели сентября. Перед отъездом он зашел ко мне попрощаться и сказал, что получил приказ возвращаться домой. По прибытии его немедленно арестовало гестапо.

Вскоре после отъезда генерала Шпейделя поступил новый приказ, на этот раз касающийся меня.

Мне предписывалось сдать командование генералу Вестфалю и 13 сентября явиться на доклад в ставку фюрера. Не могу сказать, что меня это обрадовало. Первым делом я отправился в Кобленц повидать фельдмаршала Рундштедта, который снова вернулся на пост главнокомандующего на западе и как раз занимался организацией своего штаба. Фельдмаршал был чрезвычайно раздосадован тем фактом, что меня вынуждают покинуть свой пост, причем как раз в тот момент, когда он вернулся к командованию. Он немедленно отправил протест командованию вермахта и потребовал, чтобы меня оставили его начальником штаба. Ответ не заставил себя долго ждать – просьба фельдмаршала была отклонена. В качестве причины отказа было указано, что я неоднократно выражал желание принять непосредственное участие в боевых действиях. В той обстановке это было не слишком убедительно.

9 сентября я уехал из Кобленца и отправился в Марбург навестить семью – кто знает, что будет дальше! Воскресенье 10 сентября я провел дома, вздрагивая от каждого телефонного звонка. Всякий раз, когда мимо дома проезжала машина, я подходил к окну, чтобы увидеть, не останавливается ли она у моей двери.

11 сентября я сел в поезд, идущий в Берлин. Из-за бомбежки в Касселе произошла длительная задержка. Пришлось позвонить и предупредить, что я, скорее всего, не успею на специальный поезд, который каждую ночь отправляется из Берлина в Восточную Пруссию. Движение ненадолго восстановилось, но в Потсдаме поезд пришлось покинуть, поскольку дальше были повреждены пути. Выходя из вагона, я неожиданно услышал голос, требовательно вопрошавший в темноте: «Где генерал Блюментрит?» Признаюсь, мне потребовалось несколько секунд, чтобы собрать все свое мужество и ответить. Ко мне сразу же подошел офицер в сопровождении вооруженного автоматом солдата. Офицер вежливо объяснил, что имеет приказ сопровождать меня в Берлин – в гостиницу «Адлон». По прибытии туда портье отдал мне ожидавший меня запечатанный конверт. В нем лежал билет до Ангербурга, что в Восточной Пруссии. Я решил, что это достаточный повод слегка расслабиться. Но облегчение было временным. Как бы там ни было, я не знал, какой сюрприз ожидает меня в ставке.

Ночью я сел на специальный поезд, который утром 13-го благополучно прибыл в Ангербург. На вокзале меня встретил адъютант фельдмаршала Кейтеля и отвез к другому специальному поезду, где я смог позавтракать и оставить багаж. Мне было сказано, что фюрер слишком устал, чтобы принять меня, но я могу при желании посетить совещание, которое, как обычно, будет проводиться в полдень. Я решил так и поступить.