Дэвид Ирвинг - Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии

Всю конструкцию опустили на деревянные подмостки, которые, в свою очередь, были установлены в заполненной водой бетонной реакторной яме в подземной лаборатории. Всего в реакторе было использовано 1,25 тонны урана (все еще в форме толстых пластин). Примерно 18 сантиметров зазора между слоями урана заполнялись тяжелой водой. Всего для этих целей было использовано около полутора тонн тяжелой воды. В реакторе все еще не было предусмотрено использование регулирующих стержней для контроля над возможным возникновением цепной реакции. Позже профессор Вирц заявил, что с учетом конструктивных особенностей реактора в контрольных стержнях просто не было необходимости.

На этот раз индекс роста нейтронов достиг числа 3,37, несмотря на то что в новом реакторе было использовано ненамного больше материалов, чем в предыдущих успешных экспериментах. Такое улучшение характеристик могло быть вызвано только применением графитового отражателя. Использование графита настолько хорошо себя зарекомендовало, что сразу же должно было вызвать сомнение относительно вычислений, проделанных злосчастным профессором Боте еще в 1941 году.

Тогда он сумел «доказать», что характеристики поглощения нейтронов делают невозможным использование графита в урановых реакторах. Но даже и теперь, в 1944 году, никто не счел нужным вспомнить об этом.

Теперь для того, чтобы достичь в реакторе критической массы уранового топлива, немцам было нужно только достаточное количество тяжелой воды. 3 января 1945 года группа Вирца объявила, что минимальный размер реактора равновесия «скорее переоценен, чем недооценен». Тем не менее Гартек отправился в очередную, последнюю за время войны поездку на север, в Рьюкан. 9 января он и его коллега посетили компанию «Norwegian Hydro» с целью рассмотреть возможность снова получать тяжелую воду из прежнего источника. По возвращении в Германию они рекомендовали приобретать этот материал окольным путем, так чтобы об этом не знала норвежская сторона. Это позволило бы не навлекать опасность на азотное производство Норвегии, которое, как известно, является жизненно важным для получения взрывчатых веществ [50].

Ученые считали, что до конца войны у них еще есть достаточно времени для того, чтобы создать критический реактор. Последний эксперимент с применением пластин урана показал, что теоретическую часть программы можно было считать завершенной. Вторую неделю января профессор Герлах провел в Берлине. Там под руководством Вирца шло создание первого в Германии «нуль– энергетического» реактора на тяжелой воде. Впервые берлинские ученые, так же как и их коллеги в Готтове, решили использовать уран в кубиках. Условия работы были ужасными. Ночами столица рейха сотрясалась от взрывов бомб авиации союзников; телефонная сеть в городе не работала, а электричество очень часто отключали. Герлах вернулся в свой институт в Мюнхене. Город очень пострадал от авиационных рейдов союзников. Цветы в его кабинете погибли от холода. Налеты союзников продолжались ночь за ночью. В середине января советская армия перешла восточную границу рейха. Через несколько дней стало ясно, что вскоре Берлин окажется во вражеской осаде. В таких условиях профессор Герлах не видел смысла в продолжении экспериментов в институте в Далеме. Пришло время эвакуировать оставшиеся лаборатории на юг Германии в Хехинген. 27 января он предупредил о своем решении персонал в Хехингене, затем позвонил в Берлин, сообщив, что выезжает туда этой же ночью. Герлах прибыл в столицу к полудню следующего дня. Он долго беседовал с Дибнером по поводу будущего. Даже за то короткое время, пока двое ученых разговаривали, успел начаться очередной воздушный налет. В здании института было выбито множество окон. В бункере инженеры группы Вирца почти закончили подготовку эксперимента на самом большом реакторе на тяжелой воде «В-VIII». Во время эксперимента планировалось использовать несколько сот урановых кубиков, а также полторы тонны тяжелой воды. Эксперимент, в котором немецкие ученые рассчитывали достичь критической массы урана [51], должен был состояться через несколько дней. Однако это было время, когда любой из ученых был готов выехать из Берлина куда угодно, и чем скорее, тем лучше. И Герлах, и Вирц, и Гейзенберг знали, что, если в реакторе удастся получить критическую массу и добиться управляемой цепной реакции, это будет выдающимся достижением для всей воюющей нации. И если ее тело терзали враги, нанося ему сокрушительные удары, то мозг продолжал функционировать даже в эти дни, когда немецкий народ напрягал последние силы. К 29 января все было готово к проведению эксперимента.