М Критский - Александр Павлович Кутепов

- Что с вами? Подымитесь, - сказал А. П.

- Да я ранен, господин Полковник.

А. П. поднял офицера и отнес его за стену казарм.

- Ну, становитесь на ноги... Адъютант встал на правую ногу.

- Становитесь на левую.

- Да у меня кость перебита...

- Эх, Федора Ивановна, - не выдержал А. П. - Снова приподнял раненого, посадил его на камень и стал стаскивать сапог. Сапог не слезал. А. П. разрезал его ножом, потом подозвал сестру милосердия и двух солдат. Посадил адъютанта на винтовку в проводил его до хаты.

Когда Добровольческая армия была уже в Харькове, этот адъютант выздоровев от раны явился к генералу Кутепову.

- Вы куда?

- В свой полк, Ваше Превосходительство.

- Ну, вам еще рано воевать, смотрите, какой вы зеленый. Останетесь у меня в штабе.

В этот день А. П. говорил штабному офицеру, в чье распоряжение поступал бывший адъютант полка:

- Я вам в помощники назначил одного капитана, первопоходника. Он бывший студент, наверное с красным флагом ходил, но прекрасный офицер и хорошо воевал.

В числе убитых под Екатеринодаром был командир Корниловского полка полковник Неженцев.

Со своего кургана, почти на линии окопов, Неженцев видел, как цепь Корниловцев залегла в овраге. - "Связанный незримыми нитями с теми, что лежали внизу, он чувствовал, что наступил предел человеческому дерзанию, и что пришла пора пустить в дело "последний резерв". Сошел с холма, перебежал овраг и поднял цепи.

- Корниловцы, вперед!

Голос застрял в горле. Ударила в голову пуля. Неженцев упал. Потом поднялся, сделал несколько шагов и повалился опять убитый наповал второй пулей...

Когда Корнилову доложили о смерти Неженцева, он закрыл лицо руками и долго молчал"... (См. Генерал А. И. Деникин: "Очерки Русской Смуты", том второй, стран. 290.).

Преемником Неженцева - командиром своего Корниловского полка - Корнилов назначил полковника Кутепова, а на другой день 31-го марта 1918 г., накануне решительного штурма Екатеринодара. Был убит сам Корнилов.

Добровольцы пали духом. Последнее многодневное боевое напряжение казалось напрасным. Стройных войсковых частей не было. Снарядов осталось нисколько десятков. Малодушные думали, как бы спастись в одиночку...

Генерал Алексеев отдал приказ - в командование Армией вступить генералу Деникину - и сказал:

- Ну, Антон Иванович, принимайте тяжелое наследство. Помогай вам Бог.

Передавали, что Деникин ответил:

- Если от армии останется хотя бы взвод, мой долг быть с ним.

Искусно маневрируя, Деникин повел добровольцев. Ему надо было вырвать из большевицкого кольца потрясенную и почти безоружную армию.

Однажды ночью, при переход добровольцев железнодорожного полотна, в будке около переезда расположился весь штаб Главного командования. Неожиданно подошел красный бронированный поезд.

"Марков с ногайкой в руке бросился к паровозу.

- Поезд, стой. Раздавишь с. с. Разве не видишь, что свои?! Поезд остановился.

И пока ошалевший машинист пришел в себя, Марков выхватил у кого-то ручную гранату и бросил ее в машину. Мгновенно изо всех вагонов открыли сильнейший огонь из ружей и пулеметов... Только с открытых орудийных площадок не успели дать ни одного выстрела". (См. Генерал А. И. Деникин: "Очерки Русской Смуты", том второй, стран. 308.).

Между тем добровольцы успели продвинуть к самому поезду орудие и своими последними снарядами разбили паровоз и блиндированные вагоны. Со всех сторон бросились на поезд Марковцы, и скоро все кончилось.

Добровольцы захватили более 400 артиллерийских снарядов и около 100 тысяч ружейных патронов.

Армия воспрянула духом и вырвалась из кольца большевиков.

Бои с большевиками становились реже. Не каждый день плясали на неб звонкие облачка, и не так часто взрывали землю гранаты. Ослабевала постоянная напряженность от ожидания, что завтра снова бой, и не так уж сосало под ложечкой.

До армии начали доходить слухи о восстаниях на Дону. Разъезд, посланный на разведку, подтвердил, что Дон всколыхнулся. Приехали с Дона и гонцы с просьбой забыть старое и придти на помощь.

Белый светоч во тьме разгорался... Быстрыми маршами Деникин повел армию на Дон.

В то же время к Ростову на соединение с добровольцами приближался тысячный отряд полковника Дроздовского. Своих добровольцев он привел с Румынского фронта.

Добровольцы с глубоким волнением встретили новых соратников.

"Старый вождь, генерал Алексеев, обнажил седую голову и отдал низкий поклон - "рыцарям духа, пришедшим издалека и влившим в нас новые силы"... (См. Генерал А. П. Деникин: "Очерки Русской Смуты", том третий, стран. 141.).