Б КОВАЛЕВ: Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944

Описывая русскую коллаборацию в исключительно светлых тонах автор, однако, признаёт, что руководство III рейха пошло на контакт с Власовым лишь к концу войны, когда боевые действия стали вестись уже непосредственно на территории Германии. До этого он воспринимался ими как чисто рекламный трюк, предназначенный для дезориентации населения Советского Союза. Следует отметить и такое признание Штрик-Штрикфельда, что наибольшую финансовую и моральную поддержку власовцы получали от нацистских разведывательных служб и, в первую очередь, от абвера.

Проблема коллаборации в России в годы Второй мировой войны привлекла и ряд исследователей, никогда не принимавших участие в боевых действиях.

Наиболее подробно проанализировал различные аспекты деятельности фашистов в Советском Союзе американский историк Александр Даллин в своей книге «Германское владычество в России 1941–1944. Исследование оккупационной политики», выпущенной в Великобритании в 1957 г. 47

Автор давал оценку нацистской государственной машине не как единому целому, а как более сложному механизму, раздираемому борьбой за власть между различными кланами. Отталкиваясь от этой гипотезы он пытался доказать, что содействие Русская освободительная армия получала, в первую очередь, от тех немцев, которым была не по душе теория «унтерменшей» (недочеловеков).

Во многом близок к этой точке зрения Джеральд Рейтлингер. Его книга «Дом, построенный на песке. Противоречия германской политики в России 1939–1945», практически полностью повторяет выводы Даллина 48.

В 1988 г. вышла книга американского исследователя Тимоти Патрика Маллигана «Политика иллюзий и империя. Германская оккупационная политика в Советском Союзе», написанная практически на том же материале, что и книга Даллина 49.

Из англоязычной литературы наибольший интерес представляет работа Роберта Герцштейна «Война, которую выиграл Гитлер» 50. Она посвящена истории функционирования министерства Пропаганды III рейха.

В Германии историей коллаборации в России занимается Иоахим Хофманн, работающий в Институте по изучению военной истории. Его перу принадлежат такие исследования, как «Восточные легионы 1941–1943» 51и «История Власовской армии» 52.

Основная ценность данных исследований заключается в широком привлечении архивных документов, хранящихся в военном архиве ФРГ во Фрайбурге. Анализируя «Остполитик» (так называлась политика, проводившаяся нацистами, в отношении СССР) он относит наличие так называемого «русского освободительного движения» к побочным продуктам перекрёстных политических течений внутри III рейха.

Немецкий журналист Свен Стеенберг, написавший биографию Власова, опирался, в первую очередь, на воспоминания немцев, причастных к деятельности русской коллаборации в годы войны. Командующий РОА изображался в нём как патриот своей родины, не видевший иного пути борьбы со Сталиным, как во временном союзе с Гитлером 53.

В исследовании Р. Днепрова «Власовское ли?», опубликованном в журнале «Континент», утверждалось, что в ряде мест, в частности в районе Локоть Брянской области, нацисты пошли на образование «…самоуправляющегося края с собственной армией и соответствующими управлениями. Там не было ни немцев ни партизан, т. к. последние боялись туда соваться» 54.

Попытку обобщения всех материалов по этой проблеме предприняла Екатерина Андреева в своём исследовании «Генерал Власов и Русское Освободительное движение» 55. Она проанализировала основные пропагандистские акции русской коллаборации и дала характеристику руководству РОА. В концептуальном плане эта работа продолжила традиции теории «Третьей силы».

Иначе оценивали действия русских коллаборационистов исследователи, относившиеся к первой волне эмиграции. Так Б. Л. Двинов в своих публикациях в газете «Новое русское слово» и в «Новом журнале» утверждал, что переход русских граждан на сторону немцев и, в частности, Власова происходил не по политическим мотивам, а для того, чтобы спасти собственную жизнь. Власов, по их мнению, был предателем, которого немцы просто использовали в своих целях. Двинов отмечал, что практически все русские люди видели в Гитлере своего злейшего врага и в этих условиях сотрудничество с ним (в любых формах) ничего, кроме отвращения, не вызывало 56.

В серии «Исследования новейшей русской истории», выходящей под общей редакцией А. И. Солженицина, вышла книга И. А. Дугаса и Ф. Я. Черона «Вычеркнутые из памяти. Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным» 57. Рассказывая о трагедии советских военнопленных они не могли пройти мимо вопроса сотрудничества некоторой части их с немцами. Хотя авторы и разделяют мнение о том, что Власов «.. показал себя патриотом, твёрдо стоящим на позициях Русского Освободительного Движения», они признают, что «немцы… использовали имя Власова для своих целей на Востоке… От имени Власова немецкая пропаганда печатала в миллионах экземпляров листовки глупейшего иногда содержания…» Не согласны авторы и с утверждением о массовом характере РОА (в литературе встречаются утверждения, что Власову удалось собрать под свои знамёна до 1 миллиона человек). И. А. Дугас и Ф. Я. Черон приводят другие цифры: «На 8 апреля 1945 г., т. е. за месяц до капитуляции Германии в армии под командованием генерала Власова находилось 50–60 тысяч человек» 58.