Михаил Геллер: Утопия у власти

Михаил Горбачев проиграл. Не сумел отсрочить гибель Советского Союза, советской империи. Под его руководством окончательно развалилась советская экономика. Экономисты подсчитали, что России — подсчеты сделаны весной 1992 г. — нужно будет 30 лет для достижения уровня 1985 г. — последнего года брежневской «застойной» эпохи. Но коммунизму нанесен сокрушительный удар. Страны, страдавшие под советским ярмом, освободились. Кончилась холодная война. И это — во многом — благодаря отрицательным качествам личности Горбачева. Как оценивать Михаила Горбачева? В мае 1992 г. «Комсомольская правда» , сообщая о триумфальной поездке Горбачева по США, озаглавила заметку: «„Горбимания“ в Нью-Йорке, „горбифобия“» в Москве». Это точное определение двух сторон облика бывшего президента, седьмого генерального секретаря. Сознательно он делал все, чтобы спасти СССР, спасти социалистическую (как он выражался о советской) систему. Бессознательно — способствовал их краху. Конрад Валленрод поневоле, Седьмой секретарь стал — последним.

7 июня 1992 г.

«Утопия у власти» заканчивалась словами: «Успехи системы очевидны. Но история не остановилась. Память о прошлом позволяет сохранить надежду». Это был 1982 год. Восемь лет спустя «Седьмой секретарь» заканчивался уверенностью в гибели системы, не зная ответа на вопрос: «когда и как?»

Исчезновение Советского Союза было таким внезапным и мгновенным, что в первый момент раздались голоса: коммунистическая система исчезла, ибо она была слаба, силу ее преувеличивали, это был преходящий феномен, не представляющий сегодня интереса. Ошибочность этих взглядов очевидна. Через три года после развала Советского Союза, после распада социалистического лагеря и громогласного осуждения коммунистического прошлого, в подавляющем большинстве стран экс-Советского Союза и экс-соцстран коммунисты, как правило, поменявшие название партии, самостоятельно или в союзе с другими партиями, сохраняют власть.

Где причины демократического возвращения к власти тех, кто, по всеобщему признанию, привел все экс-социалистические страны в экономический, социальный, культурный и политический тупик? Важно отметить, что ни в одной из бывших социалистических стран коммунистическая партия не вернулась к власти в результате переворота: несколько попыток, прежде всего в России, закончились поражением путчистов. Ответ на вопрос следует искать в прошлом, иначе говоря, в «Утопии у власти» и «Седьмом секретаре» .

Есть там проба ответа на еще один вопрос: каково будущее России и Российской империи, которая три четверти века называлась советской? Людям не дано знать будущее. Единственная возможность заглянуть в завтрашний день, если не считать гадания по звездам или на кофейной гуще, это обернутся в прошлое, воспользоваться аналогией. В своей истории Россия переживала не одно «Смутное время» — эпохи развала, потери государственности, исчезновения привычных понятий и норм. Сегодняшнее «Смутное время» напоминает годы поисков в начале 20-х гг. Полной аналогии, конечно, быть не может, но первый советский период позволяет лучше понять первый постсоветский период.

Советская история закончилась. Начинается новое время. Не зная прошлого, невозможно разобраться в сегодняшнем дне и заглянуть в завтрашний.

Август 1994 г.

По подсчетам советских историков численность населения в России в 1917 г . — в границах 1914 г. — составляла 179041,1 тысяч человек.

В. Д. Набоков писал в 1914 году в газете «Речь» : «Можно смело сказать: еще 10—15 лет тому назад такой процесс был бы невозможен». Для депутата Думы от кадетской партии процесс Бейлиса был нарушением норм судопроизводства, недопустимым после судебных реформ 60-х годов 19-го века. Пройдет менее 10 лет после статьи Набокова и процесс Бейлиса покажется образцом юстиции.

В январе 1913 года Ленин пишет Горькому: «Малиновский, Петровский, Бадаев шлют вам горячий привет. Парни хорошие. Особенно первый».

Троцкий вспоминает, что через несколько дней после прихода к власти Ленин «в комическом отчаянии» жаловался на еще существовавшую свободную печать, склонявшую на все лады большевистский лозунг «грабь награбленное». Но кто произнес эти слова? — с деланным удивлением спросил Троцкий. — Это выдумка? — «Нет, — возразил Ленин. — Я действительно однажды сказал «грабь награбленное», но затем сразу же забыл». А буржуазная печать — помнила. Да и народ ни один другой лозунг Ленина не принял с такой охотой.