Гарольд Дойч - Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Касаясь этого высказывания Остера, Лидиг отмечал, что есть немало людей, готовых рисковать своей жизнью и взять на себя тяжкое бремя осуществления покушения или сделать что–либо подобное, что отрицательно сказалось бы на их собственной судьбе; но эти же люди никогда бы не пошли на такие действия, из–за которых на них и их близких оказалось бы клеймо предателей. Только тот, кто готов был пойти и на такое самопожертвование, мог сказать, что он отдал действительно все. Остер готов был сделать это, он взвалил на себя этот тяжкий крест и поэтому заслуживает того, чтобы ему было отведено особое место среди участников борьбы германской антинацистской оппозиции. Он олицетворял тот высший патриотизм, состоящий в способности стыдиться за свою собственную страну. Он глубоко осознал, что на самом деле представляют собой такие понятия, как «национальное достоинство» и «истинные национальные интересы», и именно это сделало его позицию столь яркой и бескомпромиссной.

Наверное, самой трагичной чертой, связанной с деятельностью не только Остера, но и всего германского Сопротивления в целом, является отсутствие к ним каких–либо симпатий со стороны современников. С 1945 года много говорится и пишется в гневных и обличительных тонах о тех немцах, которые не смогли пойти «достаточно далеко» в борьбе против нацистского режима; достаточным поводом для обвинения считается неучастие в подпольной борьбе. В то же время в ходе войны, особенно в 1939—1940 годах, в ряде стран существовала весьма сильная тенденция к презрительному отношению к тем, кто преступил определенные нормы, выступая против своего правительства в военное время. Сас, старавшийся не ездить в Гаагу, чтобы вновь не столкнуться с тем горьким опытом, который он уже испытал в декабре 1939 года, попал домой лишь четыре месяца спустя. Приехав в Гаагу, он встретился 18 марта 1940 года с командующим сухопутными войсками генералом Винкельманном. Когда Сас в общих чертах рассказал о своем источнике, Винкельманн заметил, что этот офицер, скорее всего, является «жалким негодяем». Выступая перед комиссией по расследованию в голландском парламенте в 1948 году, Сас воспроизвел свой ответ генералу, который был весьма красноречив и ясно показывал отношение Саса к данному вопросу: «Я ответил, что считаю этого человека такой личностью и обладающим таким характером, подобного которому я никогда в жизни не встречал. Этот человек, как никто другой, имел мужество и доблесть в окружении следивших за каждым его шагом гестаповцев вести борьбу против Гитлера и его банды».

О том, что эта проблема не выходила из головы Остера, хотя угрызений совести он уже не испытывал, видно из его многочисленных бесед с Сасом, с которым они в те месяцы чрезвычайно плотно работали бок о бок. Как вспоминал Сас, Остер однажды сказал ему: «Кто–то может сказать, что я предал свою страну, но это не так. Я думаю, что я лучше тех немцев, которые поддерживают Гитлера и носятся вокруг него. Мое намерение и мой долг состоят в том, чтобы избавить Германию и соответственно весь мир от этой чумы».

В то же время и Остер, и те, кто придерживался аналогичной точки зрения, были готовы передать секретную военную информацию «врагу» или нейтральной стране, которая, сама того не желая, могла попасть в разряд «врагов» лишь в самом крайнем случае. Понимая, что из этой информации другой стороной может быть извлечена военная выгода, они были готовы идти на такой шаг лишь тогда, когда все другие возможности предотвратить военные авантюры путем свержения нацистского режима оказались бы исчерпанными. Все круги оппозиции, независимо от того, в какой сфере они действовали, были едины во мнении о необходимости уничтожения нацистского режима. И вновь те энергия и целеустремленность, с которыми Остер руководил деятельностью оппозиционного центра в абвере, позволили обеспечить участие абвера в том, что явилось, возможно, самым крупным успехом Сопротивления в тот период.

На всем протяжении своей истории деятельность немецкой оппозиции буквально в каждом своем аспекте была самым тесным образом связана с текущей международной обстановкой – внешней политикой Гитлера и реакцией на нее со стороны других стран. Именно осознание того, к чему в конечном счете ведет эта политика, и было тем фактором, который сплачивал различные оппозиционные группы; данная тенденция рельефно проявилась в 1938 году, а после некоторого упадка, разочарования и подавленности в рядах оппозиции вновь со всей силой обозначилась в сентябре 1939 года.