Гарольд Дойч - Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

В данном случае среди расшифрованных телеграмм оказались два послания Ньювенхайза – от 2 и 4 мая 1940 года [206].

Мюллер, крайне взволнованный и обеспокоенный, все еще вчитывался в донесение, в котором он характеризовался либо как предатель, либо как провокатор, когда вошел Канарис, вернувшийся с закончившегося совещания. Адмирал спросил: «Это о тебе?» «Адмирал, – последовал ответ, – я не могу сказать с уверенностью; может быть, да, а может быть, и нет». Хладнокровие Мюллера произвело впечатление на Канариса, который положил руку ему на плечо и, улыбаясь, сказал: «Наш непоколебимый колосс в бурном вихре событий». Затем, демонстрируя свое уважение к договоренности между ним и Мюллером о том, что последний не будет получать никаких команд по служебной линии, Канарис спросил: «А ты готов получить мой приказ и выполнить его?» Мюллер ответил на это, что все зависит от того, что это за приказ. «В таком случае, я приказываю вам, – Канарис перешел на официальный тон, – отправиться в Рим со специальным заданием расследовать обстоятельства произошедшей там утечки информации». Ехать нужно немедленно; из Берлина следует позвонить в Мюнхен, чтобы необходимый дополнительный багаж был доставлен прямо в мюнхенский аэропорт. Как только самолет поднимется в воздух, Канарис даст приказ «вести» Мюллера на всех пунктах пересечения границы с Италией. «Я должен позаботиться о том, чтобы на это не наложил свою лапу Гейдрих», – сказал он. В Риме Мюллер должен пойти в отделение абвера, штаб–квартира которого располагалась в том же здании, что и военное министерство Италии; возглавлял отделение полковник Гельферих, который обеспечивал связь абвера с вооруженными силами Италии. Гельферих будет предупрежден о приезде Мюллера и о том, что он пребывает в статусе особого уполномоченного. А такой статус позволял его обладателю давать поручения и тем, кто был выше его по рангу. Все «расследование», таким образом, будет сосредоточенно в руках Мюллера.

Старый лис Вильгельм Канарис, непревзойденный мастер перемешивать правду с вымыслом, вновь пришел на помощь чрезмерно активной группе Остера, когда ее члены оказались в крайне опасной ситуации. Назначение Мюллера «надзирателем за самим собой», как он охарактеризовал свое положение Нехёслеру, было поистине гениальным ходом со стороны адмирала. Теперь Канарису оставалось только заверить фюрера, который находился в сильнейшем раздражении и яростно требовал немедленно и самым тщательным образом выяснить, как и почему в Риме произошла утечка, что он нашел идеально подходящего для выполнения этого задания человека, каковым является один из его лучших агентов Йозеф Мюллер, обладающий прекрасными связями и контактами в Ватикане [207].

Группа Остера отнюдь не была настроена благодушно относительно того, какой может, в конце концов, оказаться реакция Канариса на все происходящее. Им было хорошо известно, что он крайне серьезно относился к вещам, которые, по его мнению, могли характеризоваться как национальная измена. Очевидно, что в данном случае Канарис отодвинул на второй план все подобные соображения и просто решил помочь своим друзьям, попавшим в беду. Также, вероятно, он чисто инстинктивно решил ответить на раззадоривший его вызов со стороны СД и не дать возможности своим конкурентам одержать верх в данном вопросе.

Итак, Мюллер вновь отправился в Рим; на этот раз у него были полномочия использовать все возможности, имевшиеся в распоряжении у местного отделения абвера для выполнения поставленной перед ним задачи – провести «расследование» в отношении самого себя. В первую очередь он проинформировал обо всем отца Ляйбера. Бельгийского посла, отметил Мюллер, следует убедить немедленно укрыться на какое–то время в Ватикане, где его «достать» будет не так–то просто. Донаньи сообщил, что, по слухам, посол обладал склонностью к гомосексуализму и что поэтому СД немедленно этим воспользуется, подослав к нему соответствующих людей для работы с ним. Однако в данном случае произошла ошибка, поскольку, как объяснил Нутс, гомосексуальными наклонностями обладал не бельгийский посол в Ватикане, а один из высокопоставленных сотрудников бельгийского посольства в Италии; агенты СД вскоре убедились, что вышли не на того человека. Мюллер и Ляйбер были согласны в том, что необходимо отвести внимание от той роли, которую в передаче информации бельгийцам играл Нутс. Было решено, что теперь Мюллер будет посещать дом главного аббата только после того, как стемнеет.