Стефан Газел - Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней

– А что это там? – указывая на перекресток дорог, спросил кто-то.

Мы посмотрели в указанном направлении.

– Французская разведывательная машина, – определил один из нас.

– По всей видимости, они устанавливают контрольно-пропускной пункт. Давайте поедем, пока они не перекрыли движение.

– Правильно. Надо ехать.

Я снова сел за руль. Сташек и еще один мужчина забрались в кабину, а остальные сели в кузов. Наше напряжение возрастало по мере приближения к перекрестку.

– А вдруг они попытаются арестовать нас? Что мы будем делать? – спросил Сташек.

– Они даже не смотрят в нашу сторону. Разведывательный автомобиль стоял под деревом на перекрестке. Я медленно подъехал и остановился, ожидая, что французы выйдут из машины и зададут нам вопросы. Если мы проедем мимо, рассудил я, то они заподозрят неладное и могут открыть огонь. Но из машины никто не выходил.

Тогда я завел двигатель и только собрался тронуться с места, как из машины вышел одетый в форму человек с автоматом на груди.

– Halt! Wohein gehen sie? [28]– прокричал он.

– Немцы! – заорал Сташек.

– Немцы! – увидев еще трех солдат на дороге, заорали остальные.

Мне бы, конечно, следовало прорываться вперед. Но вместо этого я развернул грузовик и погнал его обратно туда, откуда мы только что приехали.

Мы успели отъехать около сотни метров, когда раздались первые выстрелы. Сидевшие в кузове стали отстреливаться. Мы мчались в облаке пыли, и поэтому в зеркале мне не было видно, преследуют ли нас немцы. Вдавив ногу в педаль газа, я мчался не разбирая дороги, когда услышал голос Сташека: «Что-то впереди на дороге!»

«Наверно, еще одна немецкая машина», – подумал я, и свернул на дорогу, ведущую к ферме, на которой нас так неласково встретили несколько часов назад, въехал во двор и резко затормозил.

– Сарай! Я въеду в сарай, Сташек! Открывай двери!

Сташек не двигался. Тяжело навалившись на меня, он бормотал:

– Меня ранили, Стефан... Я ранен... – У него текла кровь из носа и левого уха.

Кто-то открыл дверь сарая, и я въехал внутрь. Дверь тут же закрыли.

– Немцы могли не заметить, как мы повернули к ферме, – раздался голос. – Но если они все-таки засекли нас, я не собираюсь снова попадать в тюрьму!

Сташек упал на сиденье, когда я вышел из кабины; его руки все еще сжимали пулемет. Я осторожно разжал пальцы и взял пулемет.

– Иди сюда. Отсюда отличный обзор, – услышал я, когда стал осматриваться в поисках подходящего места для пулемета.

Оставив пулемет, я вернулся к кабине, чтобы вытащить патроны из карманов Сташека. Затем мы выломали доску из двери сарая, и теперь был прекрасно виден весь двор и дорога, ведущая к ферме. В голове у меня была полная неразбериха. Только по дрожанию рук я понял, что сильно напуган, но не задумывался о том, что может с нами произойти в любой момент. Я думал только об одном. Сташек умер. Что я скажу его родителям по возвращении? Меня так волновал этот вопрос, словно я собирался увидеться с ними через несколько дней. Что я им скажу?

Шум во дворе заставил меня очнуться. Я увидел молодого француза, который утром выгнал нас с фермы. Он сердито кричал на пожилого человека, вероятно отца. Я практически не знал французского и не понимал, о чем идет спор.

– Что они говорят? – спросил я соседа. – Ты понимаешь?

– Да. Молодой хочет, чтобы мы убрались с фермы, – ответил он. – Его отец настаивает, чтобы мы остались.

Раздавшийся стон отвлек мое внимание. Стон становился все громче и громче.

–Я... умираю... Я... умираю...

Это не мог быть Сташек, ведь он умер. Так кто же это?

Тут мы услышали шум, и на дороге, ведущей к ферме, появилась разведывательная машина, которая въехала во двор и остановилась перед спорящими мужчинами. Водитель остался в машине, а трое с автоматами выскочили наружу.

– Главное – сохранять спокойствие, – прошептал мой сосед. – Они могут уехать.

Французы подняли руки вверх.

– Wo sind soldaten? [29]– спросил немец.

– Я умираю... Я умираю, – опять раздался голос, и кто-то зажал рот умирающего рукой.

– Wo geht der soldaten? [30]– повторил свой вопрос немец.

Французы явно не знали немецкого языка, и немец повторил вопрос по-французски.

– Они поехали по той дороге, – сказал отец, указывая в направлении Пон-де-Се. – На север.

– Они поехали по той дороге! – одновременно с отцом закричал сын, указывая в сторону перекрестка.

Немец посмотрел на две руки, указывающие противоположные направления, и рассмеялся. В это время два других немца внимательно осмотрели двор и заметили следы нашего грузовика, ведущие в сарай.