Феликс Керстен - Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

21 декабря 1940 года

Сегодня Гиммлер вернулся к теме английского правящего класса. Он сказал:

– Нам следовало бы осторожно взять на вооружение английскую систему укрепления знати; тогда наша знать сегодня наверняка бы не настолько выродилась.

Англия послужила примером для указа фюрера, по которому только часть детей лидеров СС могла занять места отцов; оставшиеся должности в верхних эшелонах оставались доступными для тех, кто проявит себя как лучшие представители нации. Благодаря этому начнется систематическое производство новой аристократии действия. На фюрера произвел сильное впечатление еще один английский обычай. В Англии только старший сын наследует титул и имение; остальные сыновья и дочери включаются в жизнь нации и вливают в нее свою добрую кровь. Можно назвать это сознательной расовой селекцией. С другой стороны, в Германии каждый пятый или шестой человек называется графом или бароном, что не означает ровно ничего, а графы, бароны и князья кишат на каждом шагу. Обычно у них нет денег и так мало самоуважения, что они пытаются извлечь капитал из своих титулов и пользуются ими как дешевой рекламой для страховых компаний, банков или придворных портных. Публика же настолько глупа, что клюет на такие приманки и предпочитает пользоваться услугами графа фон Танненфельса вместо простого господина Фрица Танненфельса.

После войны следует принять энергичные меры. Только фактический владелец поместья в будущем сохранит за собой титул. О бывшем правящем классе следует судить по его надежности и тому, как он проявляет себя во время войны. Более того, старший сын вступит во владение наследством точно на тех же условиях, которые уже действуют в отношении наследования собственности. Те представители аристократии, которые неэффективно управляют своими поместьями, будут отстранены точно так же, как некомпетентные фермеры, и владельцем поместья станет ближайший наследник. Другим наследникам будут предоставляться наделы. В будущем останется лишь один граф фон Танненфельс для поддержания традиций фамильного имени. Другие ветви семьи станут простыми Танненфельсами; но они могут называться по своему поместью, как принято у фермеров в Восточной Германии. Бывший граф фон Танненфельс, которому принадлежит поместье в Блуменау, получит имя Фриц Танненфельс цу Блуменау.

– Это звучит очень неплохо, и самое главное, люди знают, что это означает.

– Значит, вы хотите создать на востоке новый правящий класс, господин рейхсфюрер? – спросил я.

– Вот именно, мой дорогой господин Керстен, настоящую земледельческую аристократию, в которой старая знать займет место рядом с нашими тамошними фермерами. Они смогут проявить там себя, обеспечить вливание новой крови и спокойно жить в течение нескольких поколений, пока их снова не призовут под знамена. Доселе знать начинала разлагаться, как только теряла связь с землей, на которой была взращена. Тот же самый ритм труда и отдыха присущ семьям в той же степени, как отдельным людям и временам года. Мы должны жить по законам природы.

23 декабря 1940 года

Мы продолжали разговор. Гиммлер сказал:

– Этому принципу также подчиняется правящий класс страны. Наши ученые и промышленники обычно происходят из деревни, из семей мелких фермеров или ремесленников. Они работают, процветают в продолжение двух или трех поколений, затем вырождаются или вымирают. Если семья существует более долгое время, то вы обычно обнаружите после соответствующего исследования, что здесь вмешались особенно благоприятные обстоятельства. Например, дома протестантских священников в биологическом смысле слова оказываются просто фонтанами молодости. Хотя я не желаю иметь никаких дел с ограниченным духовенством, должен признаться, что они творят чудеса в этой области: у них есть досуг, обычно они выбирают таких жен, которые им подходят, и сидят в своих приходах подобно юнкерству.

Мы не можем позволить, чтобы ценная кровь иссякала после сравнительно короткого периода активности. Представьте себе, что бы случилось, если бы все ведущие политики и промышленники умирали, не дожив до сорока лет. Какой бы шум поднялся! Вся медицина была бы мобилизована, чтобы найти причину и исправить такое положение дел; но никто не обращает внимания, когда происходит почти то же самое, просто растянувшись на два или три поколения и оттого не бросаясь в глаза.