Эдвард Кукридж - Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945

Люди по-разному переносили большую физическую нагрузку. Одни в полном смысле этого слова скакали, как горные козлы, не ощущая особых неудобств. Другие, за всю свою жизнь не державшие в руках ничего тяжелее карандаша и считавшие серьезной физической нагрузкой работу локтями в толпе, падали с ног от изнеможения. Но обычно даже в самых тяжелых ситуациях будущим агентам не изменяло чувство юмора. Можно припомнить всего несколько случаев, когда переутомившиеся студенты порывались все бросить и вернуться к своим прежним, пусть не вполне мирным, но не слишком обременительным занятиям. Но после хорошего отдыха обычно все признаки депрессии исчезали. Некоторые студенты даже находили для себя приятные забавы, например, кое-кто пристрастился глушить в ближайшем водоеме лосося зарядами гелигнита. Инструктора смотрели на подобные нарушения сквозь пальцы, поскольку считали это своеобразным проявлением личной инициативы, которую следовало всемерно поощрять.

Закаленные в горах Шотландии, студенты распределялись между следующими школами, имеющими более узкую специализацию. И еще они в обязательном порядке проходили курс прыжков с парашютом. Вначале он был организован в Данхэм-Мэсси-Хаус (графство Чешир), но вскоре число студентов увеличилось настолько, что к делу подключили парашютную школу в Тэттон-парк (Рингвей, возле Манчестера). В ней прошли обучение несколько тысяч секретных агентов, в том числе больше сотни женщин.

Командиром школы был капитан Морис Ньюнхэм, который занимал этот пост со дня ее открытия в 1940 году. Во время Первой мировой войны Ньюнхэм был летчиком, в 1939 году он вернулся на службу, страстно желая снова летать. В тот период ему исполнилось сорок четыре года, и он работал управляющим директором автомобильной компании «Триумф». Вместо стальных крыльев, к которым он стремился всей душой, Ньюнхэм получил стол и гору бумаг в министерстве. Но однажды ему предложили возглавить парашютную школу. Ньюнхэм, в жизни не совершивший ни одного прыжка, сразу же согласился, сочтя эту работу более интересной. Для начала он решил научиться прыгать сам. Ньюнхэм совершил тридцать один прыжок и однажды даже сломал ногу, когда парашют не полностью раскрылся.

Начало тренировок в Рингвей было не вполне удачным. Первыми инструкторами там стали профессиональные парашютисты-артисты, до войны выделывавшие в воздухе головокружительные трюки на представлениях знаменитейшего воздушного цирка сэра Алана Гобхэма. Однако их техника была признана бесполезной для практического использования агентами, и тренировки пришлось начинать заново. Школа стремительно росла. К концу войны через нее прошло более 60 тыс. воздушных десантников, включая знаменитые «красные береты», чьи подвиги стали легендами.

Многим секретным агентам пришлось учиться опускаться на воду. Озеро – отличный ориентир для штурмана, определяющего зону выброски. Кроме того, парашют может быть отнесен порывом ветра в сторону от места предполагаемого приземления, поэтому он вполне может опуститься в озеро, в реку, на дерево. Частенько агентов приходилось вылавливать из озера в Тэттон-парк, причем только парашюты спасали их от погружения на дно.

До начала прыжков студенты должны были прослушать несколько лекций. Обычно их читал уоррент-офицер Джо Сазерленд, в котором явно погиб великий комик. Сначала он долго и велеречиво втолковывал студентам, что от парашюта, то есть от восьмидесяти ярдов цветного шелка, зависит человеческая жизнь. Он заверял робевших перед первым прыжком мужчин и женщин, что упомянутый парашют – вещица весьма прочная, неплохо сделанная и обладающая довольно высокой степенью надежности. Но неизменно в заключение сообщал, что на все это не стоит рассчитывать, поскольку успешное приземление зависит только от мастерства парашютиста, который должен обладать недюжинным умом и уметь им вовремя воспользоваться. Поэтому все сидящие перед ним студенты, радовал он своих слушателей, – ближайшие кандидаты в покойники, и самое лучшее, что они могут сделать, – это бросить все и разбегаться по домам, причем чем быстрее, тем лучше. Это был истинно английский способ, основываясь на парадоксах, поднимать моральный дух аудитории. Многие студенты вспоминают историю, рассказанную Сазерленд ом, в которой речь шла о новичке, который никак не мог решиться на прыжок. В какой-то момент он со злостью вытащил изо рта зубной протез и спрятал его в карман. Когда после благополучного приземления его спросили, зачем он это сделал, парашютист раздраженно ответил: «Мне пришлось… они чертовски громко стучали».