Корнелиус Райан - Самый длинный день. Высадка десанта союзников в Нормандии

Но катастрофа, которую видел Дэвис, была не страшнее той, что произошла с одним из его героических отрядов специальных армейско-морских инженерных сил. В лодки, которые перевозили взрывчатку, попали снаряды, и они горели у берега. Саперы с пластиковой взрывчаткой успели пересесть в резиновые лодки и уйти дальше вдоль берега, пока немцы расстреливали взрывчатку на десантных судах. Когда подрывники начали работать, немцы стали выбивать их по одному и расстреливать мины, установленные на препятствиях. У немцев был и другой вариант: подождать, пока подрывники заложат заряды под все линии тетраэдров и стальных столбов, а затем подорвать все минометным огнем. К концу дня потери саперов составили почти 50 процентов. Сержант Дэвис был одним из раненых. С наступлением ночи он оказался на борту госпитального корабля, который держал курс в Англию.

Было семь утра. К берегам плацдарма «Омаха» подошла вторая волна десантных лодок, в которые тоже попадали снаряды, пополнявшие кладбище погибших кораблей. Пехотинцев поливал свинцовый дождь. С каждой новой волной десанта в воде растворялось все больше крови, вдоль всего изогнутого берега плавали, касаясь друг друга, тела американцев.

На берегу валялись обломки лодок и много других вещей. Лежало различное тяжелое оборудование, ящики с патронами, искореженные радиостанции, противогазы, саперный инструмент. Продовольственные пайки и стальные каски можно было увидеть по всему берегу. На песке валялись огромные мотки проволоки, веревки, миноискатели, огромное количество оружия от сломанных винтовок до базук. Из воды торчали изуродованные корпуса десантных плавсредств. Из горящих танков в небо поднимались спирали черного дыма. Между препятствиями на боку лежали бульдозеры. У сектора «Светло-красный» среди массы военных материалов и техники плавала гитара.

На песке там и здесь лежали маленькие островки из раненых. Проходящие мимо них отмечали, что те, кто сидел, вставали, как будто у них выработался иммунитет к боли. Они как будто не замечали и не слышали того, что происходит вокруг. Штабной сержант Альфред Эйгенберг, находившийся в качестве санитара при 6-й специальной инженерной бригаде, вспоминал, что «тяжелораненые были необычайно тихими и скромными». Раненых было так много, что в первые минуты его пребывания на берегу Эйгенберг не знал, «где и с кого начать». На пляжах «Красной собаки» ему попался молодой парень с ногой, «распоротой от колена до таза так глубоко, что видна была пульсирующая артерия». Солдат тихо объяснил Эйгенбергу: «Я принял все свои сульфамидные таблетки и высыпал весь порошок на рану. Я ведь поправлюсь, правда?» Эйгенберг не знал, что ответить. Он дал солдату дозу морфия и сказал: «Конечно, с тобой все будет в порядке». Потом сделал то, что мог в ту минуту придумать: он аккуратно соединил края раны и прошил их булавками.

В хаос, неразбериху и смерть на пляжи выходила третья волна десанта и останавливалась. На несколько минут позже пришла четвертая и также остановилась. Люди лежали плечом к плечу на песке, на камнях и глине, укрывались за препятствиями, прятались среди мертвых тел. Они думали, что найдут на берегу воронки от бомб, чтобы укрыться; полагали, что огневые позиции противника подавлены; что они высадились в назначенном месте, но все было наоборот. Люди были напуганы смертью, которая вырвала товарищей из их рядов. Замерзшие, они были буквально парализованы. Многие из них считали, что все кончено. Техник-сержант из 741-го танкового батальона видел человека, который «сидел у самого берега, не замечая, что вокруг него ложатся пули от пулеметных очередей, тихо плакал и бросал в воду камешки».

Такое состояние длилось не очень долго, люди начинали понимать, что на берегу их ждет верная смерть. Они поднимались и шли вперед.

В 10 милях от пляжей «Омаха» на плацдарме «Юта» высадилась 4-я дивизия и быстро стала уходить в глубь территории, занятой противником. Пришла третья волна десанта, не встретив значительного сопротивления немцев. На пляжи упало несколько снарядов, иногда раздавались автоматные и пулеметные очереди, но это не было сражение, которого ожидали десантные части союзников. Рядовой Дональд Джонс, который высаживался на берег со второй волной, вспоминал потом, что это напоминало «еще одну учебную высадку». Рядовой Рей Манн ощутил даже «некоторое разочарование», потому что «высадка оказалась слишком простым делом». Даже система препятствий оказалась не такой труднопреодолимой и грозной, какой представлялась. Войска встретили только несколько бетонных конусов и тетраэдров, расставленные кое-где стальные «ежи». Некоторые из препятствий были заминированы, но маскировки не было, и инженерным подразделениям не составило труда подойти к ним и обезвредить. Быстро был проделан проход шириной в 50 ярдов, а в течение следующего часа был очищен весь берег.