Мариан Подковиньский - В окружении Гитлера

Ганфштенгль передал это Гитлеру. Наутро он пришел к обеду, был серьезен и сказал, что из встречи с Гитлером, которую он хотел устроить для меня, ничего не выйдет, ибо Гитлер сегодня днем в гостиницу не придет. После этого я больше не видел Путци, хотя мы еще несколько дней провели в гостинице «Регина». Вот так Гитлер потерял единственный шанс познакомиться со мной. Когда он потом стал всесильным, я получил от него несколько приглашений. К тому времени, однако, столько всего произошло, что приглашений этих я принять не мог».

Это все, что рассказал Уинстон Черчилль в своих записках о межвоенном двадцатилетий.

Откровениям Черчилля посвящает Ганфштенгль в своих мемуарах целую главу. Случай в Мюнхене он возвел в ранг проблемы. Ничего удивительного, если вспомнить, что, бежав от Гитлера (в 1937 г.) в Швейцарию, он, когда началась война, перебрался в Лондон и тут вопреки ссылкам на знакомство с Черчиллем был интернирован как германский подданный. Долгое время Ганфштенгля содержали в плохих условиях, и кто знает, чем закончилось бы это интернирование, если бы его под стражей не выслали в лагерь в Канаде, откуда его вытащил давний приятель по Гарвардскому университету Франклин Д. Рузвельт.

И потому, вспоминая мюнхенский эпизод 1932 года, Эрнст Ганфштенгль свою первую встречу с будущим британским премьером рисует в ином свете. Прежде всего он опровергает утверждение Черчилля о том, будто они случайно встретились в мюнхенской гостинице. Все было обговорено с сыном Черчилля Рандольфом, который работал тогда корреспондентом «Дейли мейл» в Берлине. Определена была и цель свидания: Уинстону хотели дать возможность познакомиться с Гитлером и побеседовать с ним. «Я более чем уверен, — пишет Путци, — что Уинстон Черчилль специально ради этого приехал в Мюнхен, ибо встречу (с Гитлером. — Авт.) в Берлине организовать из-за предвыборной кампании (в рейхстаг. — Авт.) было бы сложно».

И Далее: «Говоря без обиняков, не Гитлер выразил желание познакомиться с Черчиллем, а этот последний выказывал интерес к беседе с руководителем антикоммунистической НСДАП. Желание понятное, если вспомнить об откровенно враждебном отношении Черчилля к коммунизму…»

Ганфштенгль пишет, что о приезде Черчилля в Мюнхен он узнал из телефонного разговора с Рандольфом, как это было условлено еще в Берлине. Путци только утром вернулся из утомительной предвыборной поездки с Гитлером, невыспавшийся и небритый. Рандольф сказал, что они остановились в гостинице «Континенталь» (а не в «Регине», как пишет Черчилль) и что он и семья Черчиллей ждут Ганфштенгля к обеду, надеясь, что, как и было договорено, он приведет с собой Гитлера.

— Я согласился на это с условием, что позвоню еще раз, ибо чувствую себя хуже некуда… — продолжает Путци.

Убедившись, что Гитлер уже в «коричневом доме» Ганфштенгль без доклада зашел в кабинет фюрера.

— Простите, что врываюсь к вам пулей, но весть, с которой я пришел, так лакома, что я хотел бы сразу же, еще с пылу с жару, подать ее вам на стол. Мистер Черчилль-старший, разумеется — мне только что сообщил об этом его сын, — находится в Мюнхене и хочет с вами познакомиться. Меня просили прийти с вами к нему отобедать…

Гитлер листал какие-то бумаги, не скрывая, что он в плохом настроении, и состроил такую мину, будто услышал кошмарную весть.

— Зачем? И какой из этого будет толк? Вы разве не видите, что я теперь занят? Да и о чем вообще мне говорить с этим Черчиллем? К тому же я ведь не знаю английского.

— Но послушайте, — подал голос Путци, — с ним же так легко говорить, скажем, об искусстве, политике, архитектуре, о чем захотите. А для перевода у вас есть я. Черчилль — один из самых влиятельных людей в Англии, и однажды он опять окажется в правительстве. Вы обязательно должны его повидать!

Гитлер, однако, заупрямился. Он привел тысячи оговорок, как всегда, когда опасался, что ему не по плечу беседа с политиком крупного калибра. Он не страшился толпы, но боялся собеседников, до уровня которых не дотягивал. Путци настаивал на своем, особенно ему не хотелось ударить в грязь лицом перед Черчиллем: «Тогда, может, вы приедете в гостиницу после обеда, когда атмосфера станет попроще и все пойдет как по маслу?»

Но Гитлер не согласился и на это. Он отговорился необходимостью готовить доклад.

Итак, Ганфштенгль отправился на встречу с Черчиллем в одиночестве. Рандольфу он сказал, что, возможно, Гитлер придет после обеда. Соврал он так, на всякий случай, ибо Гитлер был непредсказуем и мог ни с того ни с сего объявиться в гостинице.