Петр Кропоткин: Анархия (Сборник)

Царская милость

Родился Петр Кропоткин 27 ноября 1842 года в семье богатого помещика-крепостника (и самодура), "типичного николаевского офицера", по словам сына. О матери - Екатерине Николаевне - сохранил он самые нежные и восторженные воспоминания, хотя почти не знал ее, умершую, когда Петру было три с половиной года, а его брату Саше не минуло пяти.

Вскоре в семье появилась мачеха, невзлюбившая пасынков. Жалели и ласкали их, барчуков-сирот, только крепостные. В ту пору, пожалуй, и полюбил всем сердцем и навсегда князь Петр Кропоткин обычных русских людей. Со временем эта любовь распространилась на всех, кто живет честным трудом. Он физически не переносил бездельников, трусов, лжецов и демагогов.

В жизни Петра Алексеевича окружающая среда почти всегда была той могучей и слепой силой, преодоление которой требует большого духовного и физического напряжения.

А началось все с царской милости.

...Московская знать готовила грандиозный бал к двадцатипятилетию царствования Николая I. Задумано было: к стопам самодержца склонятся все народы и губернии России. За представителей народов выступали костюмированные дворяне - из самых родовитых - и их дети. С жезлом Астраханской губернии выставили маленького князя Петра Кропоткина.

В тот памятный день Николай I распорядился определить Петра Кропоткина в Пажеский корпус. Честь высокая! Ее удостаивались дети немногих москвичей, отдаленных от высоких постов чиновничьего Петербурга. Ведь из корпуса прямой путь ко двору, в царские приближенные.

Пажеский корпус был самой привилегированной казармой в России. Как положено в подобном заведении, здесь все было регламентировано так, чтобы юноши, взрослея,

становились деталями руководящего аппарата государственного механизма. Корпус представлял своим воспитанникам право выбирать место службы в любом полку. В качестве своеобразной стажировки старшекурсникам была определена придворная служба.

Образование в корпусе давали неплохое, достаточно широкое, с упором на физико-математические науки. В последнем классе читали даже курс политэкономии. Воспитанники, которых не прельщала воинская служба, имели возможность для духовного и умственного развития. Характерная деталь: в списках выпускников Пажеского корпуса (1811 года) стоят рядом имена декабриста Пестеля и министра Адлерберга. О первом сказано: полковник, кавалер орденов св. Владимира, Анны, имел шпагу за храбрость, подвергнут смертной казни. До Пестеля воспитанником корпуса был самый революционный из русских мыслителей XVIII века Александр Радищев; после Пестеля - другой декабрист - Ивашев. Выходит, что в этом учреждении сохранялись - гласно, торжественно, нарочито - верноподданнические традиции, а в то же время неявно, потаенно - традиции революционеров. В середине XIX века все слои русского общества испытывали немалые потрясения, и Пажеский корпус не мог, конечно, остаться вне общего духовного брожения.

Во времена Кропоткина в корпусе все отчетливее сказывался характер военного учреждения. Нравы его воспитанников носили неизбежный отпечаток казарменного, принудительного общежития. Процветали, как мы теперь говорим, дедовщина, глумление над младшими по званию, положению, возрасту. Тот, кто испытал унижения в первый год, затем старался "отыграться" на новичках. Традиции несвободы были живучи.

Право на свою индивидуальность Петр не собирался отдавать в обмен на возможность блестящей карьеры. Новичок осмеливался перечить старшеклассникам (причисленным к штату придворных!), отказывался им прислуживать. Ему приходилось терпеть побои от более сильных балбесов - "старичков", отвечая шутками на удары.

Брату Александру писал: "Страшная скука" (книг хороших нет). "С каждым днем ненавижу я все более Корпус...

Удивляюсь, что здесь за дурачье". Впрочем, не такое уж безнадежное дурачье училось в Корпусе. Один из третьеклассников, например, с увлечением читал "Критику чистого разума" Канта. Были и любители серьезной художественной литературы.

Он поступал наперекор некоторым командирам, стремившимся ограничивать свободу учеников и унижать их личное достоинство. Его на полтора года оставили без погон. Иногда он две-три недели проводил в карцере. В иные времена с ним поступили бы круто. Но Николай I умер; сменивший его Александр II старался быть либералом. Как писал Петр брату Александру: "Старая система разрушается, новая не создана".

Петр читает все подряд: естественнонаучные, художественные, философские, математические, исторические книги; а с особым любопытством и вниманием - запрещенные журналы "Полярная звезда" и "Колокол". Любит поэзию и музыку, охотно играет на фортепьяно и поет оперные арии. Из поэтов отдает предпочтение Некрасову. Считает: "Тот, кто не способен тронуться музыкой, природой, стихами, творчеством, тот не высоко стоит в моих глазах". Пытается даже издавать собственный рукописный журнал - в трех экземплярах.