Карл Дениц: Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935–1945 гг.

В начале мае меня занимали мысли не только о капитуляции, но и о формировании правительства для приведения в порядок дел. С самого начала было очевидно, что мне потребуется советник по внешнеполитическим вопросам. В плане же дел внутренних будущее немецкого народа представлялось мне темным – пока, во всяком случае, просвета я не видел. Как мы сумеем предотвратить голод сейчас, когда наши восточные провинции потеряны, а остальная часть страны поделена между державами-победительницами? Возможно ли будет обеспечить равное распределение продовольствия, когда речь пойдет о различных регионах? Как восстановить разрушенную связь и промышленность? Откуда начать решать проблему размещения людей? Что будет с нашей финансовой системой и курсом национальной валюты? Что мы можем сделать, чтобы помочь беженцам? Как влить несколько миллионов людей из восточных провинций дополнительно в общество и экономику Западной Германии, которая и без того изрядна перенаселена?

Я отлично осознавал, что эти проблемы касаются немецкого народа в целом, а значит, требуют решения, которое будет законным во всех четырех зонах. По этой причине было очень важно создать в рамках центрального правительства государственные департаменты. Также представлялось чрезвычайно важным собрать наших лучших специалистов в различных областях, чтобы предложить сотрудничество оккупационным властям. В качестве первоочередной меры мы должны были обеспечить немецкому народу условия для выживания.

В результате длительных размышлений я утвердился в мысли, что нам необходимо некое временное центральное правительство. Мысли обрели более конкретную форму после обсуждения с графом Шверин фон Крозигком. Помимо выполнения обязанностей министра иностранных дел и министра финансов, именно он сформировал столь необходимое временное правительство и председательствовал на заседаниях кабинета. И хотя выбирать приходилось только из людей, которые находились на севере Германии, он все-таки сумел создать вполне работоспособный кабинет. Его состав был следующим:

за общие организационные вопросы, а также работу министерства иностранных дел и министерства финансов отвечал граф Шверин фон Крозигк,

министром внутренних дел и культуры стал доктор Штуккарт,

министром промышленности и производства – Шпеер, министром продовольствия, сельского хозяйства и лесов – Бакке,

министром труда и социальных вопросов – доктор Зельдте,

министром почт и связи – доктор Дорпмюллер. Все мы отлично понимали, что настоящего, действующего правительства у нас еще некоторое время не будет. Тем не менее каждый член этого временного правительства с энтузиазмом принялся за работу. Каждый из них составлял планы первоочередных мероприятий.

Их излишне оптимистичным планам и прогнозам нельзя было не удивляться. Доктор Дорпмюллер, к примеру, чрезвычайно энергичный для своего возраста человек, утверждал, что сумеет восстановить транспорт и связь Германии за шесть недель, конечно, если ему будет дана свобода действий.

Эти планы и докладные записки, касающиеся эффективного централизованного управления в разных сферах народного хозяйства, направлялись представителям западных союзников и русским, которые к тому времени прибыли в Мюрвик. В некоторых случаях передача документов сопровождалась устным докладом. Вначале нам казалось, что сотрудничество будет принято.

Но так только казалось. В середине мая министр связи доктор Дорпмюллер и министр продовольствия Бакке были вызваны в штаб американцев. Министрам довольно часто приходилось контактировать с представителями союзников по самым разным вопросам, связанным с их профессиональной деятельностью, поэтому они решили, что визит в Реймс связан с обсуждением планов сотрудничества на будущее. Больше мы не получали от них известий. Значительно позже я узнал, что Бакке был арестован.

Принимая во внимание тот очевидный факт, что мы не могли сделать почти ничего полезного, я все чаще задумывался об отставке. Моя главная задача – обеспечение упорядоченной капитуляции – была выполнена. И хотя в Мюрвике, ставшем своеобразным анклавом, поскольку он пока не был оккупирован, я жил на суверенной территории, все равно я находился в руках противника. Вся территория Германии была оккупирована врагом, поэтому о свободе главы государства вопрос даже не ставился. Пока шла капитуляция, еще существовала возможность принимать решения и действовать независимо. Больше такой возможности не было.