Денис Райнер - Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

– Сигнальщик, запросите «Метеор» – какого роста их капитан?

– Около шести футов, сэр.

– Мне придется занять вашу каюту для совещания. В моей высота только пять футов девять дюймов.

– С радостью!

Тот день оказался последним, когда мне довелось испытывать что-то приятное. Уже на следующий день поступило сообщение с самолета об обнаружении немецкой подводной лодки, мы немедленно вышли в море – даже раньше, чем получили соответствующий приказ командующего. По спокойной воде под прикрытием берега мы двигались со скоростью 25 узлов. Вслед за «Шикари» шел «Метеор» – на наш взгляд, он был просто огромным. Обойдя мыс, «Шикари» буквально утонул в первой же волне, захлестнувшей нас в открытой Атлантике. Нам пришлось немедленно снизить скорость, испытывая закономерные опасения, что «Метеор» может нас протаранить, однако он тоже пошел заметно медленнее. Когда он поднимался на очередной волне, я мог созерцать и его мостик, и пластины обшивки киля. Восемь эсминцев, которые еще несколько минут назад были компактной, упорядоченной боевой единицей, теперь оказались разбросанными на довольно обширном пространстве. Килевая и бортовая качка, взлеты и падения на волнах создавали впечатление, что корабли отплясывают некий странный, безумный танец, при этом периодически поливая себя фонтанами воды. Когда они проваливались между волнами – видны были только мачты, иногда верхушки дымовых труб. Затем невидимая сила выбрасывала их на гребень волны, обнажая всю носовую часть, словно корабль на секунду оказался в сухом доке, а в это время по бортам с палуб стекали бурные потоки пенящейся воды.

Точка, где с самолета заметили подводную лодку, находилась в сотне миль от нас. Мы должны были добраться туда за пять часов после поступления первого сигнала – было слышно, что самолет продолжает наводить нас на цель. Но переход занял у нас 12 часов. Я уже приказал флотским эсминцам идти вперед, но оказалось, что их возможности в части скорости в такую погоду не превосходят наши. По прошествии шести часов самолету пришлось улететь. В условиях жестокого шторма мы провели 24 часа в бесплодных поисках, после чего вернулись в Галфьорд.

Дальше было то же самое, если не хуже. В первый день хотя бы связь с самолетом была хорошей – впоследствии и этого не было. По неведомой мне причине в этой части света радиосвязь всегда плохая.

В конце концов я решил, что лучше всего написать личное письмо.

«Уважаемый адмирал Хортон!

Я вынужден вам сообщить, что из-за ненастной погоды и плохой связи мне не удалось достичь успеха в операции „Розовый сад“. Все мои достижения за три прошедших недели заключаются в том, что пять эсминцев флота Западных Подходов, несмотря на неустанную заботу, приведены в немореходное состояние. Подробный отчет о полученных из-за непогоды повреждениях отправлен мной в Лондондерри.

Я рассматривал возможность перехода на один из флотских эсминцев, оставив лейтенанта Блэквуда командовать „Шикари“, но, хотя на больших эсминцах созданы лучшие условия для людей, на деле они не обладают сколь бы то ни было существенным преимуществом в скорости по сравнению с эсминцами класса S. Кроме того, я считаю, что у наших кораблей больше шансов достать врага. Флотские эсминцы могут сбросить только пять серий глубинных бомб, у них нет тяжелых зарядов для глубоководных подлодок, да и в плохую погоду на высоких скоростях они не слишком хорошо управляемы.

Офицеры флота оказали мне полную поддержку и проявили себя с самой лучшей стороны, а действия наших людей вообще выше всяких похвал. Всякий раз, выходя в море, на жилых палубах наших кораблей плескалась вода глубиной не менее фута, но я ни разу не слышал жалоб.

Все можно было бы перенести, если бы только радиосвязь была хотя бы немного лучше. По-моему, в здешней атмосфере есть что-то особенное, препятствующее связи. Нередко мы не могли установить прямую связь с самолетом, описывающим круги над нашими головами, и были вынуждены передавать сообщения на него через Исландию. Два дня назад нам пришлось запросить Квебек (Канада) передать сообщение самолету, находящемуся в шести милях, а моя последняя информация для вас, сэр, шла через Нью-Йорк, потому что мы не смогли выйти ни на одну из станций Великобритании.

По моему глубокому убеждению, имеющимися силами в существующих условиях продолжать операцию „Розовый сад“ нет никакого смысла.

Настоящий рапорт написан мной с чувством глубокого разочарования, однако я счел своим долгом это сделать».