Денис Райнер - Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

И вот Чарстон и я назначили себя на корабли. Рядом находилось достаточно офицеров, ничего не имеющих против того, чтобы занять наши места. Мы оформили документы и отправились попрощаться с коммандером Гардинером и капитаном.

– Но вы не можете так поступить! – хором воскликнули они. – По крайней мере не сейчас!

Очевидно, никому и в голову не могло прийти, что двое молодых людей, занимающих положение, подобное нашему, могут использовать его столь нетрадиционным образом. Дело было сделано. Мы сдали дела и отбыли на суда. Позже я слышал, что сменивший меня лейтенант-коммандер Бруфорд подыскал себе судно в течение 24 часов. После этого на базу прибыл настоящий кадровик и все пошло своим чередом.

Прекрасная погода, установившаяся с самого начала войны, все еще держалась, и это было для нас настоящим подарком. Дело в том, что, когда мы прибыли в Биркенхед, оказалось, что на судах пока еще нет никаких условий для жизни. На палубе «Лох-Туллы» работало 92 человека, причем как минимум у половины из них в руках были электрические или пневматические инструменты. В целом верхняя палуба «Лох-Туллы» выглядела так, словно гигантский паук, обладающий своеобразным чувством юмора или изрядно выпивший, пытался ткать на ней огромную паутину. Еще человек сорок – сорок пять, вооружившись кистями и емкостями с краской, сновали по палубе и заново красили те места, где только что поработал сварщик или была поставлена новая заклепка.

Нас никто не встретил, никто не позаботился о том, чтобы хоть как-то удовлетворить наши нужды, коих было немало. Хотя если объявлено, что корабль в определенный день готов принять экипаж, это значит, что в этот день на нем должны уже существовать условия для жизни. К счастью, на помощь пришла фирма «Кэмел Лэрд». Для нас открыли столовую, где мы питались в течение трех суток, да и после этого помогали всем, чем могли. Следовало позаботиться о сотнях разных вещей. В первую очередь было необходимо составить расписание вахт, боевое расписание, разместить людей. Каждый член команды должен знать свою вахту, должность по боевому расписанию, койку и место в столовой. Также не следовало забывать о приказах-инструкциях, касающихся постоянного распорядка, о принятии на борт припасов и многих других вещах. Выполнение этих обязанностей постоянно прерывалось испытаниями орудий и сбрасывателей глубинных бомб, водонепроницаемости обтекателя асдика, бесчисленных приборов и устройств на борту. При каждом испытании присутствие офицера было обязательным, а поскольку офицеров на борту было только двое – Ланг и я, – забот хватало. Был еще один старшина – помощник капитана, – который должен был нести вахту и считался скорее офицером, чем нижним чином. Но этот чин на флоте не был популярным и, когда патрульная служба как следует развернулась, был упразднен. Вместо него на судах появились молодые младшие лейтенанты. Некоторые помощники капитана-старшины остались только на рыболовных траулерах. Им достаточно было иметь только удостоверение помощника капитана, выданное министерством торговли. Помощник на арктическом траулере должен был иметь удостоверение капитана, а значит, мог стать капитаном в патрульной службе, получая далеко не лишнее ежегодное денежное вознаграждение из сумм, выделяемых военно-морским резервом (ВМР). Наш, который был лучше многих, выглядел довольно бледно, впервые познакомившись с морской болезнью. Ланг и я решили, что для несения вахты он совершенно непригоден, и для нас потянулись долгие месяцы «вахты и вахты».

С кормы от нас в доке стоял большой пассажирский лайнер, который переоборудовали в вооруженный вспомогательный крейсер. Возле него на причале возвышалась груда восхитительных матрасов – их выбросили, когда ликвидировали пассажирские каюты. Как-то раз, вернувшись вечером на судно, я остановился поговорить со старшиной-рулевым.

– Не правда ли, сэр, жалко эти чудесные матрасы. Ведь они пропадут – их вот-вот отвезут на свалку на радость крысам.

– Конечно.

– А как вы считаете, сэр…

– Я не желаю ничего знать о ваших греховных желаниях, старшина, – перебил я его и решительно направился к трапу. Правда, по пути я все же слегка притормозил: – Старшина!

– Сэр?

– Надеюсь, вы понимаете, что я могу не заходить на жилую палубу, пока мы не уйдем из Ливерпуля? Доброй ночи!

Моя каюта располагалась в кормовом конце старого рыбного трюма. От жилых помещений команды ее отделяла тонкая переборка. Следующие полчаса сквозь перегородку до меня доносились характерные звуки, свидетельствующие о том, что люди таскают что-то громоздкое и неудобное. Топот многочисленных ног долго не стихал.