Валентин Рунов - 1941. Победный парад Гитлера. Правда об Уманском побоище

– Товарищ Сталин! Нами приняты все меры, чтобы не позволить противнику взять Киев, – доложил Кирпонос. – Но для создания нового оборонительного рубежа необходимо восполнить в дивизиях людские потери, нужно оружие для новых частей. К выполнению поставленной задачи мы приступаем немедленно.

– Не нужно спешить, – посоветовал генералу И.В. Сталин. – Обстоятельно продумайте все вопросы, посоветуйтесь с заместителями. Свое окончательное мнение по этому вопросу доложите мне завтра в 12 часов.

В завершение разговора М.П. Кирпонос все же решил перестраховаться:

– Но как быть, товарищ Сталин? Главнокомандующий юго-западным направлением приказал фронту с утра 6 августа с района Корсунь нанести контрудар в направлении Звенигородки и Умани с целью оказания помощи находящимся там войскам группы Понеделина. Этот контрудар потребует большого расхода сил и средств…

– Это частная оперативная задача, – ответил Сталин. – Ставка не возражает против выполнения частных наступательных задач, особенно если в результате их выполнения вам удастся восстановить связи с Южным фронтом и оказать помощь войскам группы Понеделина. Считаю директиву Буденного своевременной и полезной для общего дела. Однако главное – выработка предложений по новой линии обороны, ибо на войне надо рассчитывать не только на хорошее, но и на плохое и даже на худшее. Это единственное средство не попасть впросак. Мы примем все средства, чтобы помочь вашему фронту, но рекомендую больше рассчитывать на собственные силы.

Свидетель этого разговора генерал А.М. Василевский в своей книге «Дело всей жизни» пишет, что в тот день И.В. Сталина больше всего интересовала новая днепровская линия обороны и создание систем для запуска реактивных снарядов.

– К сожалению, мы не знакомы с устройством реактивных снарядов, – оправдывался Кирпонос.

– В том виновата ваша невнимательность к этому серьезному делу, – заметил Сталин. – Чертежи есть у ваших людей, и образцы имеются давно. Но если вы их не видели – я вышлю вам чертежи, инструкторов по производству и батарею для запуска реактивных нарядов. Постарайтесь побыстрее на месте организовать производство.

Таким образом, штаб Юго-Западного фронта, получив от Ставки новую задачу, посчитал себя в какой-то мере свободным от ответственности за судьбу войск, окруженных в районе Умани.

Штаб Южного фронта также не хотел брать на себя ответственность за судьбу войск группы генерала Понеделина. В этот день генерал И.В. Тюленев в Ставку докладывал:

«Группа Понеделина продолжает оставаться в прежнем положении, причем совершенно непонятна медлительность в выполнении неоднократного приказа о выводе его частей на реку Синюха… От Понеделина получена радиограмма панического содержания, что организованный выход из боя без уничтожения своей материальной части или без немедленной помощи извне якобы невозможен. Эта оценка положения Понеделиным неверна, и сплошного фронта (окружения. – В.Р. ) нет. Имеются промежутки до 10 и более километров. Топтание на месте Понеделина другим иначе объяснено быть не может, как только растерянностью, нераспорядительностью, неэнергичностью.

Обстановка в районе Ново-Миргород, Ново-Украинка не дает возможности помощи Понеделину войсками, кроме авиации, которая все время на него работает. Понеделину вновь подтверждаем приказ ночными атаками пробить себе путь».

Таким образом, командующий Южным фронтом генерал И.В. Тюленев в очередной раз стремился снять с себя ответственность за судьбу группы генерала П.Г. Понеделина, окруженной под Уманью. При этом он не стеснялся в обвинениях самого командарма в грехах, недопустимых для любого военачальника, и этим оправдывал свое нежелание помочь окруженным. Это был стиль многих советских военачальников периода начала Великой Отечественной войны, который противник в полной мере использовал в своих интересах.

В ночь на 4 августа самолетами Южного фронта в последний раз в расположение группы П.Г. Понеделина было сброшено 60 тонн груза (боеприпасы и бензин). Кольцо вражеского окружения вокруг этой группы сжалось до предела, а фронт 18-й армии удалился к югу от Первомайска. Плацдарм, на котором сгрудились в этот день окруженные войска (около 65 тысяч человек), не превышал размеров 10 на 10 километров.