Евгений Кравченко - С Антарктидой — только на Вы

Работа пошла своим чередом. В один из дней маленькой серебристой точкой на большой высоте над нашей базой прошел Ан-74, улетавший домой. Связались с ним по радио, пожелали доброго пути на Родину. С большой высоты они, наверное, и не увидели ни нашей полузанесенной базы, ни полевых «точек» с какими-то палатками или фанерными домиками. Проплыла над нашими головами надежда на новую авиатехнику в Антарктиде и растаяла. Вскоре мы получили короткую радиограмму:

«Поставка Ан-74 в 1989 году отменяется. Прошу довести это до личного состава и учесть при получении согласия участия в 35-й САЭ».

Хороший самолет, решил я для себя, но для Антарктиды без лыж не годится. Он не сможет заменить Ил-14 ни на одном виде работ. И мне стало грустно...

28 февраля — новая информация:

«В 35-й САЭ планируется отправка в Антарктиду трех самолетов Ил-14...» Сразу же последовали и указания: «Для обеспечения 35-й САЭ прошу организовать вывоз всех «лир» самолетов Ил-14, лыжи со всех списанных самолетов и со струга в «Мирном» в комплекте, оборудование со списанных самолетов Ил-14...».

Далее шел длиннющий список агрегатов, узлов, антенн, изоляторов, кронштейнов «и прочее, и прочее» — вплоть до лыж со сгоревшего самолета и списанных Ил-14 на «Комсомольской», «Молодежной», «Дружной-3». Все понятно — на технической базе в Мячково уже не осталось ничего, чтобы обеспечивать авиатехнику для работы в Антарктиде, если перешли к таким мерам. Я ухмыльнулся про себя — маловероятно, что тот, кто давал это указание, ясно представлял себе, какими силами и средствами можно выполнить эту работу в Антарктиде, да еще в марте. И сразу же пришла еще одна новость:

«В целях более полного авиационного обеспечения научных работ в сезоне 35-й САЭ предлагаю оставить на зимовку в «Молодежной» самолет Ан-2 и один из вертолетов Ми-8. Командиру отряда 34-й САЭ Кравченко подобрать для на зимовки необходимый инженерно-технический и летный состав с учетом выполнения работ по обслуживанию авиатехники при хранении. Командиру МОАО Цыбину внести изменения в штатное расписание отряда 34-й САЭ в связи с увеличением зимовочной группы. Начальник управления».

А следом за ней указание:

«Срочно сообщите состав зимовочной группы и ориентировочную стоимость зимовки летных единиц. Начальник управления».

«Идея-то, может быть, и хорошая, — подумал я, — но не продуманная и запоздалая. Где в «Молодежной» хранить длинные лопасти вертолетов, снятые плоскости, рули и хвостовое оперение Ан-2? Специальных помещений нет, а если все это не снимать, то что от них останется после зимовки, когда гуляет пурга, сильные ветры, а иногда — и ураганные? Дадут ли согласие на зимовку люди, которые рассчитывали поработать только в сезоне, тем более летный состав, лишенный полетов? Что значит внести изменения в штатное расписание? Это совсем не просто. Ведь нужно менять условия договора с заказчиком, порядок расчетов. К тому же дополнительный состав необходимо обеспечить зимней климатической одеждой, продуктами питания. Ведь станция рассчитана строго на определенное количество людей на зимовке, и их жизнеобеспечение планируется задолго до начала экспедиции. Валютные средства для закупки части продуктов за границей в последние годы и так урезаются. Все это нужно знать. Даже когда нам по острой производственной необходимости приходилось оставлять дополнительно на зимовку одного-двух человек, и то это становилось проблемой, которую не всегда удавалось решить...». Вопросы, вопросы. Совсем уж странным показался мне запрос об оплате труда «летных единиц». Ведь отдел труда и заработной платы находится рядом, в Мячково.

После длительной нервозной переписки и безуспешных попыток выполнить полученные указания (летный состав Ми-8 категорически отказался оставаться, самолет Ан-2 не смогли выгрузить с судна в районе «Молодежной» из-за ледовой обстановки) этот вопрос наконец сняли с повестки дня. Неважно обстояли дела и с подбором специалистов из нашего отряда для 35-й САЭ. Люди устали. Наваливались семейные проблемы, и поэтому согласие пойти еще раз в Антарктиду давали немногие. В Мячково специалистов набрать уже не удавалось...

... А напряженная работа продолжалась во всех группах. На «Дружной-3» экипаж Казенова «добивал» аэрогеофизику, экипажи Радюка и Сотникова поочередно, на одном Ил-14, выполняли аэромагнитную съемку и ледовую радиолокацию. Светлого времени становилось все меньше, но и в этих условиях экипаж вертолета Евгения Разволяева летал на удалении от базы до 325 километров, а Виктора Крутилова — до 500 километров. Экипаж Ан-2 Владимира Родина работал в горном районе, где полеты выполнялись с подбором площадок с воздуха, лежащих на высоте до 2000 метров.