Наталья Матвеева - Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям

Пришельцы строили свои поселки из нескольких жилищ на невысоких террасах рек и озер. Такие поселения известны и на Андреевском озере (ЮАО 9, 12, 15 и др.)

Боборыкинцы делали круглодонные и плоскодонные горшки, украшенные лишь в верхней части. В их орнаментах кроме простых линий и неглубоких ямок-наколов появляются более сложные геометрические узоры из треугольников, меандров, ромбов, которые постоянно совершенствуются. В них люди символически выражали свои представления о солнце — источнике жизни. Позднее, в эпоху бронзы, солярная символика будет украшать сосуды многих высокоразвитых культур.

Посуда и инвентарь боборыкинской культуры.

В наборах орудий боборыкинской культуры присутствуют кремневые наконечники стрел, сверла, проколки, резцы, ножи, цельные и составные — из миниатюрных трапеций. Шлифованные топоры и тесла изготовлялись из серого или светло-зеленого сланца. Найдены предметы, отдаленно напоминающие современные утюги, применявшиеся для выпрямления древков стрел.

Пришедшие в Зауралье боборыкинцы постепенно смешивались с коренным населением, стали перенимать местные обычаи и традиции, в том числе в производстве посуды, орудий труда, строительстве жилищ и т. д. На поселениях находят посуду, в орнаментах которой сочетаются гребенчатый штамп и прочерченные или накольчатые узоры, иногда гребенчатые оттиски сверху как бы перечеркнуты волнистыми линиями. Это так называемая полуденская керамика, она появилась в результате смешения сосновоостровских и боборыкинских традиций.

Проходили века, менялись поколения, культура пришельцев все больше растворялась в местной праугорской среде…

Мои представления о неолите Зауралья являются лишь одной из версий. Возможно, они получат дополнительные подтверждения или, напротив, будут опровергнуты. Как в все мои коллеги-археологи, я надеюсь на новые открытия и находки в «поле» и за письменным столом.

Цвет охры напоминает и кровь, и пламя огня, и солнечный свет. Быть может, засыпая охрой погребения, наши далекие предки хотели придать умершим сородичам хотя бы немного жизненной силы, необходимой для перехода в иной мир?

Когда из охристого слоя появились песчаниковые бусы-подвески и наконечники стрел из кремня и сланца, мы уже не сомневались, что перед нами остатки древнего захоронения. Находки предстояло не просто извлечь, как клад, а тщательно расчистить каждую, попытаться уловить порядок в их расположении. Выяснилось, что все вещи сосредоточены на одном уровне: бусы лежали рядами, наконечники небольшими кучками. Наконец, все зарисовано, сфотографировано, а находки упакованы. Мы продолжаем расчистку слоя. Оказалось, что ниже, на «материке» — так археологи называют нетронутую человеком древнюю поверхность — вновь выступило охристое пятно, на этот раз правильной прямоугольной формы. Эта яма, заполненная охрой, бесспорно, была погребением. Потянулись часы кропотливого труда. И вот в противоположных ее концах мы находим зубы и сильно истлевшие кости человека. Позднее антропологи установили, что они принадлежали двум детям. Определили и их возраст: одному было 7–9 лет, другому — не больше 4–5. Погребенные лежали ногами к центру могильной ямы и были буквально усыпаны каменными бусами, такими же, как в верхнем захоронении. Очевидно, ими расшивали одежду. Здесь мы обнаружили и множество наконечников стрел. Некоторые оказались обломанными — вероятно, их таким своеобразным способом «умертвляли».

Бусы из погребения на Андреевском озере.

Раскопанное нами захоронение напомнило о другом — всемирно известном, открытом О. Н. Бадером на палеолитической стоянке Сунгирь под Владимиром. Два ребенка положены ногами друг к другу и полностью засыпаны красной охрой. Их одежда и головные уборы расшиты бусами из кости мамонта. По бокам погребенных сохранились копья из выпрямленных бивней с костяными дисками, на груди — заколки, скреплявшие полы меховых курток. Сходство погребений, разделенных огромной территорией и двумя десятками тысячелетий, поразительно. Вероятно, на протяжении многих тысячелетий людей связывали общее мировоззрение и почти тождественные понятия о жизни и смерти. Но может ли быть достаточным такое объяснение?