Наталья Матвеева - Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям

А чем торговали наши древние земляки? Лошадьми, кожами, зерном и, думаю, пушниной. Хотя мехов они добывали мало, лишь для собственных нужд, но наверняка взяли в свои руки пушную торговлю у таежных племен, пользуясь многочисленностью и военной силой. Одно из доказательств этому — появление далеко на севере бус, зеркал, украшений, оружия, распространенных у саргатцев.

Есть еще одна замечательная находка, смысл которой становится ясным только теперь, в свете наших раскопок. В Курганской области в 1950 году был случайно обнаружен серебряный сосуд с хорезмийской надписью. Конечно, это не свидетельство даннических отношений зауральских племен к Хорезму, а добытый ими в походах военный трофей. Сведения о набегах северных племен имеются в античных источниках и подтверждаются открытыми при раскопках хорезмийских крепостей следами пожаров в VI–III веках до нашей эры.

Итак, сюда, на Тобол, Исеть и Туру, ходили караваны из Средней Азии, караванными дорогами через земли казахстанских и южноуральских саков (и, видимо, в союзе с ними) саргатские отряды совершали грабительские набеги на процветающие соседние государства Хорезм и Кангюй.

Монументами, увековечившими ту далекую и великую эпоху, стоят по берегам рек и озер огромные курганы.

Самые грандиозные из них, царские, пока не раскапывались. А большие, высотой от 2 до 5 метров, такие как Тюменский, Красногорские, Савиновские, Тютринскис, Абатские, были семейными усыпальницами саргатских вождей и старейшин.

Представим себя стоящими у смертного одра погибшего от ран героя-воина среди рыдающих домочадцев и скорбных сородичей. Уже уехали с кольями и деревянными лопатами копать могилу на родовом кладбище, забили принадлежавший ему скот. Со смешанным чувством горя и страха перед умершим, превращающимся в сильного и опасного духа, обряжают тело в парадные одежды, приносят воинское снаряжение, собирают все личные вещи, стараясь не забыть особенно любимые (ведь за ними дух может вернуться). Самой длинной дорогой, петляя (чтоб злые духи не нашли пути в поселок), тянется процессия в отдаленное урочище, откуда начинается путь в страну предков.

И вот уже все собрались у края могилы, устроенной как «дом мертвых»: со стенами, облицованными досками, и полом. Поодаль пылает костер. В последний раз едят все вместе и «кормят» умершего, разговаривая с ним как с живым. Как на пиру произносят в честь погибшего речи, прощаются. Покойника на носилках опускают на дно; в головах и ногах ставят горшки с мясным супом, заправленным пряными травами, с кашей и питьем, блюдо с вареной кониной, кладут конскую упряжь. Часть туши коня, перевозчика души в загробный мир, оставляют возле могилы по принципу «часть вместо целого». Когда приходит пора расставаться с умершим, закрывают яму бревенчатым накатом. Из заготовленных ранее бревен возводят первый памятник герою — деревянную пирамиду, складывая их в несколько ярусов.

Похороны еще не закончены, но рыдания и крики уже стихли. Жена и мать сдерживаются: долго причитать и звать умершего не положено, душа его захочет остаться рядом с горюющими родными. Теперь все думают о своем долге перед погибшим, о своих проступках перед ним, боясь его всевидящего духа, и поэтому торопятся скорее провести непреодолимую черту между умершим и оставшимися. С этой целью вокруг надмогильной конструкции выкапывают ров. Видим, как сородичи взбодрились. Прочь, горе и уныние! Наступило время воздать должное герою; спеть былины о подвигах предков, в чью страну он теперь отправится, попросить их, чтоб приняли, вспомнили об оставшихся, замолили богов о благополучии; теперь можно начать конные состязания молодежи, где определится преемник славы погибшего.

Некоторое время погребальное сооружение будет оставаться деревянным. В течение года, пока здесь живет душа умершего перед дальней дорогой в загробный мир, сюда приходят на поминки, оставляя кучки костей, скелеты животных, битые горшки, кострища.

По смерти других членов семьи платформу частично разбирали, производили подхоронение и закладывали отверстие. Когда усыпальница заполнялась, вокруг нарезали пластами дерн и обкладывали ее этими «кирпичами» по периметру и в высоту, превращая в усеченную многогранную (7, 9, 10, 12 граней) пирамиду. Постепенно дождем и ветром грани сглаживались, все зарастало травой, и за тысячелетия пирамида из дерева и земли превращалась в полушарный зеленый холм.