Наталья Матвеева - Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям

Докапывать потревоженное грызунами захоронение мои коллеги вместе с Рустамом отправляются на следующий день, когда лагерь еще спит. А приехав на курган, мы застаем их со счастливыми улыбками на лицах. На дне ямы лежит расчищенный скелет. Рядом — несколько горшков, разбитый светильник, курильница, зеркало и остатки уздечки. На кистях рук — браслеты из стеклянных бус, на щиколотках — железные. Курильницы и зеркала в это время клали только в женские погребения, часто они использовались и как культовые предметы. Может быть, и здесь была погребена жрица? Кроме того, из нор и со дна могилы извлечены еще несколько золотых пластинок, аналогичных вчерашним. Все вместе они, наверное, украшали налобную повязку — диадему умершей. Но, оказывается, и это еще не все! На мою ладонь ложится изящная золотая серьга, украшенная нанизанными на нее красной сердоликовой и синими стеклянными бусинами, колечками из спаянных между собою шариков зерни. Две грозди подвесок, напоминающих листья; делают ее похожей на деревце. Восторгу моему нет предела — настоящее произведение искусства! И я в который раз убеждаюсь, что саргатская культура открыла нам еще не все свои тайны.

А начиналось все с Мысовских курганов… Получилось это просто: у меня была двухлетняя дочурка, которую не хотелось оставлять надолго, а проведение археологической практики со студентами Тюменского университета предполагало раскопки какого-нибудь интересного древнего памятника, желательно поближе к городу. Вот мой взор и упал на Мысовские курганы.

Находятся они в парке им. Ю. Гагарина на левом берегу Туры в черте города. Представляют собой большой могильник в виде земляных холмов высотой до 1,5 м и диаметром от 7 до 15 м, насыпанных на краю террасы. Известен он с 1925 года, а в 1926–1927 гг. совсем молодой тогда еще П. А. Дмитриев — впоследствии крупный советский ученый — вместе с директором областного музея П. А. Росомахиным провели на нем раскопки. В семи курганах они обнаружили полтора десятка погребений, содержащих скелеты, горшки, оружие, украшения. По формам бус и наконечников стрел, распространенным у сарматов, П. А. Дмитриев отнес эти курганы также к сарматскому времени. Обратив внимание на отличие в орнаментах посуды, он решил, что памятник этот принадлежал другому, родственному, народу.

Мысовские курганы раннего железного века.

Сравнивая свои материалы с добытыми в 1893 году финским ученым А. Гейкелем при раскопках курганов у городов Тюмень и Курган, он заметил их большое сходство, заключив, что в конце 1 тысячелетия до н. э. в лесостепной зоне Западной Сибири расселялись племена ираноязычных скотоводов, имевшие свою собственную культуру.

П. А. Дмитриев оказался провидцем. Дальнейшие раскопки других исследователей подтвердили его догадки. Выяснилось, что эти племена, получившие название «саргатских» по наиболее выразительному могильнику у с. Саргатка в Омской области, населяли в раннем железном веке в течение целого тысячелетия всю лесостепь от Тобола до Барабы, достигая Тобольска на севере и предгорьев Алтая на юге. Они оставили тысячи городищ, курганов и поселений, хорошо сохранившихся до наших дней.

Мысовское 3 поселение раннего железного века.

В окрестностях нашего города, кроме Мысовских и Тюменского курганов, саргатскими племенами оставлены Мысовские 2 и 3 поселения (в парке и на площадке больницы геологов), селища на северном и южном берегах Андреевского озера, на р. Дуван, могильник на Большом острове и Дуванский некрополь. Причем памятники на Мысу более ранние — III–II века до н. э., а на Андреевском и Дуванском озерах несколько более поздние — со II века до н. э. по IV–V века н. э. Раскопки их дали возможность представить бытовой уклад и хозяйство саргатцев.

Планы раскопов на Мысовском 3 поселении:

А — ямы, Б — канавки, В — ямки от столбов, Г — очаг, Д — инвентарь (сосуды, зеркало).

Жили они небольшими общинами в поселках, застроенных усадьбами из нескольких помещений. Дома состояли из построек, соединенных между собой крытыми коридорами, одна из них обычно жилая, а остальные использовались как кладовые, хлев, сараи для хранения утвари. Строили их либо срубными, либо в технике «заплота», то есть по периметру котлована вкапывали столбы с выдолбленными в них желобками, в которые горизонтально «укладывали бревна, образующие стены. В центре жилища на земляном полу в яме горел костер, вдоль стен же настилали пол из досок или полубревен, там находились нары, домашние вещи.