Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

«Острака» с именами Фемистокла и Кимона

Немало имен было образовано от имен богов или богинь — так называемые ономата теофора. Твердо веря, что каждое имя содержит в себе нечто магическое, греки называли детей даром того или иного божества, как бы передавая тем самым ребенка под опеку его бессмертного тезки. Среди «ономата теофора» весьма распространены были такие: Диодор (дар бога Зевса), Аполлодор (дар Аполлона), Артемидор (дар Артемиды, но, может быть, и дар Артемиде), Диоген (происходящий от Зевса) и т. п.

В другую группу имен входили такие, которые должны были в соответствии с намерениями родителей помочь воспитать в ребенке ту или иную положительную черту характера или просто сулили обладателю этого имени успех и благополучие. Здесь можно встретить такие понятия, как мудрость, доброта, сила, справедливость, благочестие, а также победа и слава. Среди мужских имен этой группы находим: Софокл (славный мудростью), Фемистокл (славный справедливостью), Гиерокл (славный святостью). Заметим, что греческие имена на — кл (ес) вполне соответствуют славянским именам на — слав . Девочек в Греции называли: Елена («светлая»), Евклия («Доброслава» или «Прекраснослава») и т. п.

Отыскание подходящего имени для младенца оказывалось иногда труднейшей проблемой и приводило даже к семейным ссорам. Это хорошо показал Аристофан в комедии «Облака», где столь многое почерпнуто комедиографом прямо из жизни и нравов окружавших его афинян. Герой комедии Стрепсиад жалуется зрителям, как трудно было выбрать имя для сына, ведь жена Стрепсиада, мечтавшая видеть свое дитя победителем благородных состязаний на ипподроме, непременно требовала, чтобы в имени содержалось слово «(г)ипп(ос)» — конь. Сам Стрепсиад, занятый хозяйством, смотрел на дело более практично:

Аристофан. Облака, 50–72

Если в дальнейшем, подрастая, юный грек получал еще и прозвище благодаря каким-либо особенностям своего характера или внешности, прозвище, которое он сам принимал и признавал, то в Элладе — в отличие от других стран — оно закреплялось за ним навсегда, настоящее же его имя вскоре забывалось. Так, знаменитый Платон первоначально звался Аристоклом (славный своим совершенством) — такое имя дали ему родители. Со временем же его прозвали Платоном, то ли за сильную, широкую грудь, как полагают одни, то ли за высокий лоб, как думают другие.

Таким образом, предполагать кровное родство между людьми с одинаковым именем нет оснований. Люди эти могли не только принадлежать к разным семьям, но и происходить из разных, весьма удаленных друг от друга областей Греции. Например, наряду с философом Платоном был также поэт-трагик Платон, и они не состояли между собой ни в каком родстве. Поэтому-то историки и биографы в более поздние времена добавляли к именам известных греков прозвища, указывающие на их происхождение или занятие.

В частной жизни житель греческого полиса обходился одним именем. В официальных же документах его обозначали двумя или даже тремя именами. В списках граждан, в юридических и административных актах полагалось приводить также имя отца: Фемистокл, сын Неокла, Перикл, сын Ксантиппа, Аристид, сын Лисимаха, и т. п., а кроме того, если дело происходило в Афинах, указывать, к какой из городских фил принадлежит человек или, если он не был коренным жителем полиса, уроженцем какого города он является.

В самых ранних литературных памятниках (особенно у Гомера) героев часто называли по именам их отцов или дедов, приводя помимо личного имени героя также его «отчество». Так, царей Агамемнона и Менелая Гомер называет Атридами, сыновьями Атрея, Ахилла — Пелидом, сыном Пелея. Дочерей царя Даная мы и сегодня знаем как Данаид. Прибавление к личному имени патронимикона, т. е. «отчества», было одним из отличительных признаков именно свободных граждан. Для обозначения рабов считалось достаточным одного имени, а еще чаще вместо имени употребляли этникон — прозвище, указывающее на происхождение раба: Сир — «сириец» — из Сирии, Лид — «лидиец» — из Лидии и т. п. Присваивать себе прозвище, свидетельствующее о принадлежности к тому или иному полису, не имея на то законных прав, значило совершить проступок, за который сурово наказывали.